Сны ветра
Шрифт:
– Это просто красивая теория. Вы из России?
– Я родилась в Литве, в немецко-польской семье, ну а Литва на тот момент являлась частью Российской Империи.
– Должно быть, это грустно – потерять родину.
– Кто занят делом, тому некогда грустить. А работы у меня хоть отбавляй!
После чаепития Амалия подвозит ее до дома. Словно спохватившись, она интересуется, получила ли Вероника книгу, которую та ей отправляла.
– Наука о жестах? Получила в четверг, но еще не читала, – отвечает девушка, захлопывая дверцу автомобиля. Они прощаются
Перед сном девушка долго сидит в домашней библиотеке. Она хотела только полистать учебник перед завтрашним семинаром, но тревожные мысли не дают ей сосредоточиться даже на этом. Что происходит с ее жизнью, кто она теперь? В конце концов, она отбрасывает от себя книгу, и уходит в свою комнату.
На завтра никаких проблем из-за плохой подготовки у нее не возникает. Университет для Вероники уже превратился в неприятную обязанность. Студенческая жизнь не кажется ей привлекательной и такой романтичной, как о ней принято говорить. Не удивительно, что с такой позицией она не смогла завести себе друзей. Деятельность в организации «Кану», целью которой было научить Веронику руководить людьми, тоже не сблизила ее ни с кем, поскольку между ней и участниками всегда сохранялась непреодолимая дистанция. Именно поэтому с занятий девушка возвращается всегда одна.
Однако сегодня Веронике выпадает случай пожалеть о том, что никто ее не сопровождает, поскольку она уже во второй раз замечает черный автомобиль, который сначала стоял у университета, а теперь оказался припаркованным у дороги за ее спиной. Она, стараясь не раздувать из мухи слона, переходит на другую улицу. Прохожих на ней немного, но зато теперь справа от нее есть Тиргартен, куда автомобиль не заедет, а значит, там она сможет укрыться в случае опасности. Да, прохожих мало, но зато больше машин. Ей и в голову не приходит, что на этой улице, она не услышит звука мотора, если преследователи захотят приблизиться.
Внезапно Веронику хватают двое крепких мужчин. Они как из-под земли возникли! Придерживая ее ноги, чтобы она не брыкалась, они затаскивают ее в тот самый автомобиль. Там находятся еще двое: один за рулем, а другой на переднем пассажирском.
– В глаза ей не смотри! Зеркало! Зеркало давай! – звучит чье-то требование, и перед глазами девушки внезапно появляется зеркало. Однако такого эффекта, как в прошлый раз, не происходит, зеркало уже не причиняет ей вреда. Освободив одну руку, она отталкивает его от себя.
Вероника все-таки чувствует боль в груди, которую старается игнорировать. Не до болей сейчас! Девушка не кричит, но сопротивляется изо всех сил. Вот перед ее лицом возникает марля с уже знакомым запахом эфира. Изловчившись, Мейер впивается зубами в руку того, кто пытался ее усыпить. Последнее, что она слышит, это его вымученный стон, а дальше все, как будто замирает. Боль становится просто невыносимой, болит уже все ее тело, и это ощущение только нарастает, стремясь к некой критической точке. В момент кульминации боли, перед глазами девушки все темнеет, а в ушах звучит только
Девушка выбирается из машины и, так быстро, как только может, скрывается в Тиргартене. Бежать ей особенно тяжело, с каждым мгновением боль становится все острее. Она уже совершенно не понимает, куда несут ее ноги, но, кажется, подальше от дорожек и троп. Силы стремительно покидают ее, но она по-прежнему пытается скрыться от возможной погони. Наконец, слабость и нестерпимая боль побеждают: поскользнувшись на мокрой траве, Вероника падает, скатывается вниз к кромке воды всеми забытого пруда, и уже не поднимается.
Глава 10
Девушка не появляется дома ни вечером, ни ночью, но Алекс, привыкший к замкнутости дочери, просто не замечает ее отсутствия. Она нередко, придя домой, запиралась в комнате и не появлялась до утра, а иногда Мейер и вовсе не видел ее несколько дней.
Утром в районе пруда появляются двое солдат. Они идут, крадучись, с опаской озираясь по сторонам, скрываются за кустами от возможных свидетелей. Один из них спотыкается, и раздается звон толстого стекла.
– Не греми бутылками, Леманн, придурок! – ругается его товарищ. Они добираются до воды, и он объявляет: – Все, привал! Здесь нас никто не заметит. Давай пиво!
– Держи! – Парни не успевают сделать и по глотку, как Леманн замечает чуть дальше на берегу что-то лишнее. – Берт, что это там такое?
Берт, передает другу свою бутылку и, поднявшись, направляется к объекту, который сначала принимает за сверток из ткани. Леманн, заинтересовавшись ничуть не меньше, отставляет обе бутылки и следует за ним. Обойдя раскидистый куст, Берт внезапно вскрикивает:
– Господи! Боже!
Тут же к нему подскакивает Леманн со словами:
– Чего орешь?! Ох ты ж!.. Девушка… – Он наклоняется повернуть ее, но отдергивает руку. – Берт, она холодная, – испуганно произносит он.
– Она дышит, – возражает его товарищ и, наклонившись, поворачивает ее. – Красивая. – Он убирает с ее лица прилипшие пряди волос и частицы грунта. – Кто ж это с ней такое сделал?
– Она тебе никого не напоминает? Присмотрись!
– Вроде нет.
– Это же дочка нашего Мейера!
– Точно!
– Надо вызвать врачей или полицию… Надо что-то сделать!
– Надо звонить Мейеру.
– Берт, ты рехнулся?!
– Если мы вызовем врачей или полицию, во всем обвинят нас.
– Давай, оставим ее здесь, ведь мы могли и не приходить сюда?
– Сволочь ты! Будь на ее месте сам Мейер, я бы не то что бросил его здесь, а еще и закопал, чтобы уж точно никто и никогда его не нашел, но она-то ни в чем не виновата! Беги до ближайшего телефона, звони ему!
– Я?