Сны. Начало
Шрифт:
Загул – это было, конечно, сильно сказано, ибо к спиртному Плехов был довольно равнодушен. Мог выпить хорошего алкоголя немного, но – редко. А вот обществом симпатичных дам – не пренебрегал. Пусть и завзятым ловеласом не был, но…
Имелась у него подруга Юлька. Полонская Юлия Михайловна. Ага! Кроме него, пожалуй, ее Юлькой никто больше и не называл. Старшая группы в одном из отделов аудита. Мегера и очень требовательный руководитель. Как аудитор – вполне себе заработавшая определенную репутацию в определенных кругах. Но! При всем это – красивая женщина тридцати пяти лет. Вполне себе современная – всякие там фитнессы,
Они уже пережили первые, самые эмоциональные времена, и по договоренности пришли к выводу, что их все устраивает. Красивая молодая пара. Оба – финансово независимы – до какой-то степени, конечно. Профессионально – состоялись, с перспективой улучшения статуса. В общении и ему, и, он смел надеяться, что и ей тоже – интересны. Приятно проводят свободное время, в том числе – выезжая куда-то на отдых. В постели, опять же – лучше и не надо.
«Хотя, выясняется, что – надо! Пусть и не лучше, но, когда она далеко, а ему надо! Как быть? И когда она вернется – неизвестно!».
У подруги тоже случались командировки и по месяцу, и даже – больше.
А тем временем из-за двери начальственного кабинета периодически слышались голоса.
«Эгей! А Васильева-то, похоже, «имеют»! Если обычно сдержанный Иванов так вот слышится, то… может мы попозже придем, а?».
Плехов посмотрел на начальника вопросительно и чуть кивнул в сторону руководящих «рыков». Ганин чуть улыбнулся, пожал плечами и вздохнул.
– Да успокойтесь вы! – послышался шепот секретаря, - Вас это никак не касается!
В этот момент двери раскрылись и из кабинета вышли начальник смежного отдела Борис Ильич Васильев, и несколько человек его подчиненных. Судя по их виду, «выживут не только лишь все!». Сам Васильев коротко кивнул Ганину, и быстрым шагом покинул приемную. Следом подались и остальные.
– Подожди меня здесь минутку! – кинул ему Ганин, - Может мы вообще в другое время зайдем…
И прошел в кабинет Иванова, закрыв за собой двери.
Услышав негромкий смех, Евгений повернулся к секретарю. Женщина махнула ему рукой:
– Да не обращай ты внимания! Васильевские отличились, за что и получили по заслугам. Ты же из командировки только что вернулся, да? А Юлия – наоборот, только уехала?
Плехов «угукнул», а потом поинтересовался:
– А вы это к чему, Екатерина Сергеевна?
Женщина опять негромко засмеялась:
– Да ты меня так осмотрел… Прямо неловко стало! Но… приятно. Приятно, когда молодые, симпатичные мужчины так тебя оглядывают!
«Вот же черт! А ведь был слушок, что у нее с Ганиным что-то было. А может даже и сейчас есть? А я, получается в его же присутствии, ее и разглядываю? Неловко. Это она верно отметила!».
Ситуацию разрешил сам Ганин, который выглянул из кабинета Иванова и махнул Плехову:
– Заходи!
Кабинет Иванова был комфортен и даже – уютен. Надо отдать должное – вкус у «зама» был. Мебель подобрана и стильная, и комфортная. И даже стеновые
Хозяин кабинета встречал его, выйдя из-за стола, и широко улыбаясь. Даже немного руки развел, вроде как для объятий.
«Переигрывает Петр Васильевич с радушием. И, кстати, вот еще один признак его характера – он же только что, пяти минут не прошло, как устраивал разнос Васильеву с подчиненными! И даже голос повышал, что было слышно даже из приемной. А Иванов повышает голос нечасто, даже – редко. То есть – разнос был вполне серьезным. И вот – радушно принимает другого человека. Этак – «К нам приехал, к нам приехал… Евгений Николаевич, дорогой!». Как можно за столь короткое время переключится с гнева на широкое добродушие? Не знаю я, как переключиться. Похоже, что все эти эмоции – и гнев, и вот это радушие – суть показные. Лицемер товарищ подполковник! Хотя внешне – вполне брав, и начальственен. Внешность у него и правда – по-мужски красив! Ну, мне так кажется! Бабам должен нравится однозначно. Хотя…».
Плехов вспомнил, что та же Светка Черткова, и его подруга Юлька, упоминая Петра Васильевича, кривили губки и фыркали. Светка как-то жаловалась, что Иванов, встретив ее в коридоре второго этажа, приостановил, и, душевно придерживая за локоток, начал негромко выговаривать по поводу ее очередной летней юбки. Дескать, и коротковата та, и просвечивает изрядно, если на свет смотреть.
– И ведь так негромко все это говорит, даже улыбается укоризненно. А у меня, верите-нет, желание поскорее убежать и руки вымыть. Как-то он… липкий и неприятный. Благо, что в коридоре никого не было! – сетовала Черткова, возмущенно пофыркивая, и кривя губки.
Ковалев тогда, помниться, засмеялся и спросил, фактически сняв аналогичный вопрос с языка самого Плехова:
– Светка! Ну чего ты, а? Иванов же он такой… брутал! Прямо, мужчина – мечта женщин. А может он тебя кадрил?
Черткова опешила, а потом возмущенно напустилась на Дениса:
– Ты вообще молчи, если ничего не понимаешь! Мечта женщин, ага! Да он… он противный! Какой-то… сальный, что ли! Неискренний, пошлый. Короче – фу-фу-фу!
И сам Плехов тогда, и Ковалев очень удивились, ибо ничего в Иванове сального, пошлого и противного не видели. Ну да, лицемер, карьерист, не самый лучший начальник, которого можно желать подчиненным. Но, похоже, у женщин свои критерии оценки мужчин.
Еще продолжая пыхтеть закипевшим чайником, Светка завершила спич по оценке руководства:
– Не знаю, кому он может нравится?! Может каким бабулям предпенсионного возраста? Или… вот в стельку пьяной нужно быть, чтобы на такого повестись!
Но при всем при этом, Иванов был, по слухам образцовым семьянином, отцом двоих детей. Как-то на всеобщем корпоративе по случаю Нового года многие сотрудники были со своими вторыми половинками. Так вот жена Иванова внешне оставляла очень хорошее впечатление. Высокая, красивая женщина лет тридцати пяти-тридцати семи. Похожа на модель, по возрасту ушедшую из бизнеса, или ведущую с одного из первых телеканалов.