Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России 1725-1825
Шрифт:
– Господи, какой он добрый, батюшка! какой милостивый! Да здравствует, да здравствует Нико…
И в сие мгновение сосед его, одетый в синем кафтане, черноволосый, сурового вида человек, зажал рот мужику и с сердцем насмешливо сказал ему:
– Погоди, брат, погоди! Еще рано кричать!… что-то будет!
Мужик остолбенел и не знал, что делать; бунтовщик отвел его в сторону, тихо стал говорить с ним на ухо, и потом они оба скрылись. Ужас и негодование овладели мною. Государь показал, что ничего не приметил, тогда как все сие происходило перед его глазами; он продолжал свои распоряжения с видом печальным, но с твердостью необыкновенною. В короткое время он простил еще несколько офицеров; но как они подходили к нему с другой стороны, то
Уже был третий час за полдень; пальба усиливалась у Сената, и государь непременно требовал, чтобы все шли по домам и не подвергали себя бесполезной гибели, что он надеется и без них усмирить непокорных. Но любопытные трусы оставались на своих местах, а я, желая знать, что происходило внутри города, оставил площадь и, зайдя на минуту 6 свою квартиру (между Полицейским и Конюшенным мостом в доме Рекети), отправился потом в Итальянскую улицу к двоюродным сестрам моим.
Чем далее отходил я от Адмиралтейства, тем менее встречал народа; казалось, что все сбежались на площадь, оставив дома свои пустыми. Везде ворота были заперты, магазины закрыты, и только одни дворники изредка выглядывали из калиток и узнавали, что делается на улице. Тишина самая печальная и самая беспокойная царствовала повсюду.
Рассказав у сестер, что делается на площади, я тотчас после обеда ушел от них, беспокоясь о брате; но, узнав дома, что он также пошел к сестрам, я захотел еще раз побывать у Адмиралтейства. Это был уже 5-й час, и я только что успел в тесноте дойти до места, где Малая Морская пересекает Невский, как вдруг весь народ побежал от площади Адмиралтейской к Полицейскому мосту; пешие и конные давили друг друга, и гибель была неминуема для того, кто хоть раз не мог удержаться на ногах; пушечные выстрелы увеличивали смятение. Перед глазами моими видя погибающих под лошадьми или экипажами, я каждую минуту находился в величайшей опасности; но господь сохранил меня: влекомый толпой по тротуару Невского, я вырвался из давки в Миллионную улицу, прошел чрез двор известного дома Котомина на Мойку и, перебежав оную по льду, благополучно пришел домой, где ожидал меня брат мой с большим беспокойством. Я не менее рад был его видеть и, рассказав ему все, чему я был свидетелем на площади, куда он как-то не попал, отправился с ним вместе на Невский, где было очень тихо и очень пусто. С Невского мы пришли к Отсолигу, где пили чай, и в разговорах вечер пролетел неприметно.
Тут я узнал, что происшествие у Сената было следствием возмущения в некоторых гвардейских полках: солдаты, обманутые бунтовщиками-офицерами, не хотели присягать новому государю, думая, что Николай Павлович есть похититель престола и что Константин от оного отказался не произвольно; иные из них даже были уверены, что Константин Павлович посажен под стражу. Таким образом, предполагая защищать государя законного, они едва не сделались виновниками бедствия не только столицы, но и всей России. Некто из офицеров, Панов, уже с партиею бунтовщиков вошел в Зимний дворец, искал императорской фамилии, и, может быть, бог знает, что бы случилось тут, если бы не удачные распоряжения генерала Башуцкого[233]. Он, встретясь с ними в коридоре и узнавши их намерение пробраться в комнаты государя, сказал, что они совсем не туда идут, и, указав на одну маленькую лестницу как на кратчайший путь к их цели, сделал, что они по оной вышли на двор. Между тем у комнат императора верный караул так был увеличен, что бунтовщики уже не могли пройти в оные.
Тут же я слышал, как первоклассные сановники, один светский, а другой духовный, совершенно противуположно отличились на Сенатской площади. Первый – С.-Петербургский военный генерал-губернатор граф Милорадович, в 50-ти сражениях доказавший свою храбрость, с обыкновенною своею неустрашимостью подъехал к непокорным и стал их уговаривать. Его стращали смертию, он смеялся над угрозами и, наконец, когда начал склонять солдат на свою сторону, был поражен смертельною раною из пистолета (Каховский
В 12-м часу ночи мы возвратились домой, конвои один за другим беспрестанно нас встречали на улицах, и, хотя везде было видно, что правительство успело принять меры самые действительные для безопасности города, но, верно, Никто в эту ночь не ложился в С.-Петербурге спать совершенно покойно.
Чрез несколько дней после сего я имел приятнейшее удовольствие слушать рассуждение о сем происшествии незабвенного Николая Михайловича Карамзина. Он находил в нем особенное милосердие вседержителя, который, как бы желая удивить нас своею благостию, чудесным образом открыл пред нашим отечеством бездну ужаса для того, чтоб чудесно спасти его от гибели.
Провидение, – говорил он, – омрачило умы людей буйных, и они в порыве своего безумия решились на предприятие столь же пагубное, сколько и несбыточное: отдать государство власти неизвестной, злодейски свергнув законную. Бунт вспыхнул мгновенно; обманутые солдаты и чернь ревностно покорились мятежникам, предполагая, что они вооружаются против государя незаконного и что новый император есть похититель престола старшего своего брата Константина. В сие-то ужасное время общего смятения, когда смелые действия злодеев могли бы иметь успех самый блистательный, милосердный погрузил предприимчивых извергов в какое-то странное недоумение и, неизъяснимую нерешительность: они, сделав каре у Сената, несколько часов находились в бездействии, а правительство между тем успело взять все нужные противу них меры. Ужасно вообразить, что бы они могли сделать в сии часы роковые, но бог защитил нас, и Россия в сей день спасена от такого бедствия, которое если не разрушило, то конечно бы истерзало ее.
Именной указатель[234]
Август II (Сильный) (1670-1733) – курфюрст саксонский (с 1694 г.), король польский (с 1697 г.) 46-48, 51, 54, 57-58, 99,104, 106, 109
Агапеев – рядовой 497-499
Акатов Иван – солдат 416
Александр Невский (ок. 1220-1263) – князь новгородский (1236-1251), великий князь владимирский (с 1252 г.). Православный святой 63, 164, 242, 261, 300-301, 368-369
Александр Павлович (1777-1825) – великий князь, с 1801 г. русский император 358, 370, 432-435, 437-439, 441, 444-447, 451-456, 458-459, 462-465, 468-470, 472-481, 483-486, 488, 490-491, 494-496, 498, 501-503, 508-509, 515-519, 521-523
Александра Павловна (1783-1801) – вел. кн., с 1799 жена эрцгерцога Иосифа, палатина венгерского 486, 498, 514
Алексей Петрович (1690-1718) – царевич, сын Петра I от Евдокии Лопухиной. В 1716 г. бежал в Австрию, в 1718 г… возвращен в Россию и приговорен верховным судом к смертной казни. Убит в Петропавловской крепости 33, 39, 41, 52, 302
Альбрехт Иван (Людвиг) – генерал-майор (1741). На русской службе с 1698 г. В 1734-1740 гг. майор л.-гв. Преображенского полка, фискал Бирона и затем Анны Леопольдовны. Вел слежку за Елизаветой Петровной. В 1742 г. сослан 147
Амело де Шайу Жан-Жак (1689-1749) – член Французской Академии (1727), министр иностранных дел Франции (1737-1744) 156-157, 164, 181, 212, 214, 217-220, 225-226
Андреевский – корнет конной гвардии 500, 504-505 Андрей Первозванный – святой апостол 63, 102, 105, 154, 166, 174, 176, 234, 284
Анна Иоанновна (1693-1740) – герцогиня Курляндская (1710). Российская императрица (с 1730 г.) 68, 73-76, 82-92, 94-121, 124-127, 129-138, 144-148, 150-151, 157-158, 166, 168-169, 171, 175-176, 188-202, 206, 212-213, 240, 243, 247, 249, 262, 369, 497