Со смертью заодно
Шрифт:
– Идут на Мангыт–юрт?
– Нет. На Карагали.
– Что же, мы их не звали на свои земли. Почтовый сокол был вчера, но Исмаил–бий ничего не сказал об иноземцах. Странно, что у них сводный отряд. И живые и мертвые. Как они смогут сражаться вместе? Среди этих людей должен быть настоящий лидер, чтобы не дать упасть морали своего войска. Это будет интересно.
«Барсы» с преклоненными головами ждали решения сотника. Арслан долго не колебался.
– Мудрец говорит: бык сдохнет – мясо, арба сломалась – дрова. Раз добыча сама идет в руки, воин не остановит перед ней своего скакуна и не станет искать другую дорогу. Будет бой, будет наша награда. Седлайте коней! Динбай! Алибек! Вы останетесь в лагере, будете поддерживать огонь
Через несколько минут все были готовы. Арслан осмотрел своих воинов внимательным взором хищной птицы, и каждый невольно вытягивался, когда взгляд сотника задерживался на нем. Саадаки полны, наточенные кривые сабли до поры покоятся в кожаных ножнах. Арслан знал, что не нужно говорить людям, чтобы взяли тряпки – обмотать копыта коней. Все и так сделано. За шейхом Хасаном, Ведьмом по специальности, неподвижно стояло тридцать кентавров. По–прежнему дул ночной ветер, и его звуки не перекрывало конское ржание или скрип амуниции. Сотник поднял руку, призывая всех к вниманию.
– Они пришли к нам ночью и крадутся, словно воры. Почему? Друг заходит к тебе в юрту, когда солнце высоко на небе, только враг таится в ночной степи и ждет, пока уснут лошади в табунах. Мы и так не жалуем чужестранцев, а к ночным ворам у ногайларов нет пощады. Все знают это. Мы – северный щит Овиума. Это – свободные земли, но мы взяли их по праву. Мамчур! Ты пойдешь первым, твой конь чует все ямы и обходит их. Кентавров на рысях отправим по крыльям сотни. Осторожность не повредит. Мы не будем торопиться. Мы перехватим их на рассвете, когда веки тяжелы, а головы безвольно склоняются к груди. Бек якши! Очень хорошо! Выступаем!!!
Рассвет первыми неуверенными лучами посеребрил степь каплями росы на тонких ковыльных стеблях. Суварский патруль встретил сотню там, где ему и надлежало быть. Седой альв Нуратдин «Жизнь в седле», весь посеченный мечами в пограничных стычках, вполголоса сделал доклад своему десятнику Мамчуру, после чего тот подъехал к Арслану и почтительно заговорил:
– Они встали на дневку. Десять полетов стрелы к северу. Выставили часовых. Кони стреножены.
– Рассыпаться вокруг. Замотать ноги лошадей. Быть тихими, как подкрадывающиеся змеи. Ждать моего сигнала. Мы подойдем близко, но не будем нападать внезапно. Нам не позволит воинская гордость и честь «барсов».
Стоявшие рядом воины одобрительно зашумели. Сотник сказал все правильно. Арслан–Гирей сделал жест, призывая всех к молчанию:
– Теперь маги. Действуем согласованно. Я начну бить их Воздухом. Алчагир – добавишь Воды. Мамчур – поливай чужеземцев Огнем. Магию Природы не применять. На покойников она не действует. Кто у нас самый сильный колдун Земли? Ты, Давлет? Дай всем защиту от «Волны Смерти». Не жалей ману. Я все сказал. Албатта? Понятно?
– Ха, – вполголоса выдохнули десятники.
Каждый знал свое место и роль в построении, старшим не пришлось никого подгонять. Через час ногайлары были готовы к атаке. Караульные воины рыцарского отряда умерли без мучений, не проронив ни звука.
– Хур–р–ра!!! – прозвенел над степью боевой клич Арслана.
– Хур–р–ра!!! – вторило ему стократное эхо.
И через несколько секунд лагерь врага накрыла туча стрел кочевников. Среди походных палаток с грохотом разорвалось воздушное заклинание «Шарсимон Чакмок» – Шаровая Молния, за ней с шипением последовали многочисленные «Стрелы Ветра» – «Хаво Учлиги». Пронзительно взвизгнуло водное заклятие Алчагира «Хурылашиб» – «Ослабление стрелков», призванное свести на нет усилия арбалетчиков. Арслан – боец шестидесятого уровня и Маг двух школ, Воздуха и Жизни, начал атаку своей сотни колдовскими ударами, остальные волшебники поддержали вождя. Солдаты противника беспорядочно заметались среди возов. Из убранной синим бархатом палатки в центре лагеря
От кибиток расходилась многократно усиленная «Волна Смерти», и степные травы пожухли на ее пути. Массивные черные рыцари в остроклювых шлемах – «арметах», закутанные от шеи в накидки цвета полночной мглы тронули поводья могучих макленбургских боевых коней, и те, вырывая комья из земли своими стальными подковами, начали набирать скорость, готовые ударным клином смять легкую кавалерию. Им нипочем были тонкие стрелы ногайларов. Их прочные золингеновские доспехи были кованы из нескольких видов стали, усилены мифрилом, и легкие стрелы отскакивали от них. Кольцо нападавших тут же рассыпалось брызгами в разные стороны, пропуская таранную конницу, и вновь попыталось сомкнуться у нее за спиной. Но конные Личи аръергарда зелеными плазменными сгустками Магии Смерти высасывали жизнь у степняков, иссушали кровь, превращали в труху кости, прахом развеивая по ветру тела «барсов» и их резвых скакунов. Тогда людям на помощь пришли юниты – кентавры. Сгорая, как свечки, в дымном малахитовом пламени, они с налета сшиблись с личами Силы, сломали их строй. В безумии воинской доблести, оставшиеся в живых полукони по двое, по трое поднимали мертвецов противника на свои длинные пики, отсекали мечами беснующееся между золоченой короной и плечами пламя и Личи Силы таяли, отпуская на волю свои бледные подобия души.
Тяжелый клин начал забирать вправо, разворачиваясь в сторону повозок, но «барсы» уже налетали со всех сторон и густо перемешивались с воинами Тьмы. Копья и пики оказались отброшены за ненадобностью. Лязгнули извлекаемые из ножен кавалерийские «ульфберги», в лучах восходящего солнца сверкнули изогнутые клинки ногайларов. Началась быстрая беспощадная схватка в кавалерийском ближнем бою на встречных курсах, и спасением ногаев в ней было их пятикратное преимущество.
Арслан–Гирей пришпорил коня и, низко пригибаясь к холке, полетел к повозкам. Алчагир во главе своего десятка тенью следовал за ним. С другой стороны в лагерь европейцев с гиканьем и дикими воплями ворвался дозор суваров. Кнехты и арбалетчики, неся потери, отошли к центральной палатке и выставили вперед тяжелые копья. Несколько арбалетных болтов собрали свою кровавую жатву в рядах «барсов», жалобно закричали раненые лошади. Арслан–Гирей предостерегающе поднял руку, останавливая атакующую волну. Небрежно принял на кожу щита несколько коротких стрел, ударил Воздушной Молнией. Прикрываясь лошадью, он выкрикнул в направлении рыцарского строя:
– Анча! Хватит! Довольно крови на сегодня. Чужестранцы! Если вы добровольно сложите оружие, мы сохраним жизнь пленникам. Ваша конница отрезана. Не ждите от нее подмоги.
Воин с крестом на латах выступил вперед.
– Почему вы напали на нас? Мы всего лишь путники и никому не желаем зла! Как вы можете убивать без допроса и суда?
– Ты говоришь на нашем языке. Ажабо кизик – это странно! Кто вы? Почему продвигаетесь ночью? Где ваши охранные грамоты? – даже и не думая отвечать на вопрос чужака, надменно бросил сотник ногайларов.
– Перед вами – странствующее посольство рыцарского ордена Лазаритов. Я – Кавалер Большого Креста, граф Эммануил Шефер. Мы сопровождаем в пути епископа ордена – святого отца Сигизмунда Милосердного,– гордо ответил незнакомец.
– Ха. Посольство, – Арслан оглянулся на своих нукеров. – Почему вы пришли к нам? Мы не приглашали никакого посольства.
– Вы совершили нападение, не вступая в переговоры. Мы были вынуждены обороняться. Хотя охранная грамота у нас имеется. Она подписана герцогом Клаудиусом, владыкой Кулдсоула.