Собачий Рай

Сербин Иван Владимирович

— Стоять! — рявкнул парень.

— Стою, стою, — примирительно пробормотал Волков. — Да расслабься, я не за тобой. Просто ехал мимо, дай, думаю, загляну. Посмотрю, может, чего полезное есть. Местечко-то богатое. Все одно пропадет.

Физкультурник не слишком поверил в бодро-приятельский тон. Да и форму он видел, не слепой, поди. Одно успокаивало: мент, дурачок, в одиночку заявился. Уж с одним-то он как-нибудь справится, если чего.

— Богатое, — подтвердил угрюмо. — Только я его первым застолбил.

—

Да цацки-то забирай на здоровье. Это добро теперь на фиг никому не нужно, — Волков пренебрежительно махнул рукой. — По всей стране такой бардак, что уже и не до золота. Вон, курс доллара за день вырос в десять раз. И то только у фарцы на улицах и можно взять, а скупки все закрыты. Так что давай, работай. А я пойду…

— Погоди. — Как Волков и предполагал, здоровяк обладал не слишком могучим интеллектом. Весь ум ушел в мышцы. — А что?.. Что надо брать-то?

— Консервы. Через месяцок они на вес золота пойдут. Бритвы электрические. Заводные еще должны хорошо идти. Потом, радиоприемники и телевизоры маленькие, автомобильные, знаешь? Электромоторы, которые на бензине, тоже можно. Печки. Типа «буржуек». Но тут таких нет. Это в «Митрофанушке» надо смотреть. Куртки теплые еще. Да и вообще, шмотки.

— Выпивку? — предположил парень.

— Нет. Народ на самогон перейдет. Да и без выпивки обойтись можно, а вот сигареты — да. Сигареты через неделю только за баксы и можно будет купить.

— Ага, — физкультурник расплылся в улыбке. — Спасибо, что подсказал. А то я это… — он покачал на руке пакет. — Думал ведь, что только в Москве такая лажа.

Волков усмехнулся.

— Нет, брат, шире бери. Уже и Европу захлестывает. Ладно, побегу. Дел еще много. В сотню мест надо успеть.

— Погоди, — окликнул его мародер. — Ты бы тоже взял чего-нибудь.

Волков осклабился:

— Да я уж взял. Тут на парковке, у входа, броневичок бесхозный стоял. Отличная вещь. Я его через пару недель за «пол-лимона» баксов продам, не меньше. И в Америку рвану. Так-то, браток.

— Погоди… — физкультурник побледнел. — Как же? Это же мой броневик!

— Раньше, может, и твой был. А теперь мой стал.

— Постой! Да погоди ты! Может, договоримся? — безнадежно спросил физкультурник, а сам уже теребил спусковой крючок.

— Да у тебя денег столько нет со мной договариваться, — засмеялся Волков. — А пальчик-то с курка ты сними. У меня ведь там, внизу, коллега остался. Если я не выйду через… — он поднял руку, подсветил циферблат, — …через три минуты, он весь этот дом на молекулы разберет. С тобой заодно.

— Су-у-у-уки! — Парень побледнел, заметался. — Твари дешевые. Падлы. Ах, твари. — Остановился, посмотрел на Волкова, прикинул что-то, сказал, не скрывая ненависти: — У меня тут в пакете баксы есть. Много. Может быть, договоримся все-таки?

Если бы ненависть могла сжечь, Волков, пожалуй, осыпался бы на пол жалкой горсткой

пепла.

— С учетом того, как ты меня тут только что облаял… — лейтенант наигранно высчитывал что-то в уме. — Морального и нравственного вреда, так сказать. Все, — закончил он жестко. — Отдашь все.

— Сволочь. — От злости и возмущения физкультурник даже материться забыл. Швырнул пакет к ногам лейтенанта. — На, подавись, гад.

— Грубо, — прокомментировал Волков, наклоняясь и подбирая пакет.

Физкультурник тоскливо посмотрел на окно. С каким бы удовольствием он сейчас всадил пулю в затылок этому менту, но… если тот не врет и там внизу, в БТР, остался второй — ему труба.

— Ну чего? Теперь в расчете? — спросил мародер мрачно. — Отдашь БТР?

— Издеваешься? Теперь тем более не отдам. Ты автомат-то на пол положи, — попросил Волков. — Повернись спиной и руки назад. С нами поедешь.

— Куда?

— На кудыкину гору. Тут недалеко, я покажу.

— Не поеду! — сказал парень.

— Поедешь, — пообещал Волков серьезно. — Еще как.

Физкультурник отступил, передернул затвор автомата.

— Отпустите меня, или я расстреляю заложников. Мне терять нечего.

— Да знаю уж, — согласился Волков с каким-то даже удовольствием. Он впервые почувствовал желание убить человека. Совершенно конкретного, этого, стоящего перед ним с автоматом в руках. Здоровенного лося, убившего неизвестную Волкову учительницу и мальчишку-солдата. Ждал только одного: чтобы парень совершил какую-нибудь ошибку, просчет, после которого он, Волков, с чистой совестью сможет нажать на курок. — Это ты прав. Терять тебе действительно нечего. Высшую меру любой суд накрутит, как пить дать.

— Я серьезно! — выкрикнул истерично физкультурник. — Обоих положу! А потом сам застрелюсь!

— А ты, я смотрю, юморист. Полный город трупов. Думаешь, три лишних нам отчетность испортят? Да хоть всю округу перестреляй, плевать я на это хотел. И сам стреляйся на здоровье. Мне так даже лучше. Мороки меньше. Бумажек тучу заполнять не придется.

Это он зря сказал. Лицо физкультурника стало бледным, по лицу потек пот. Глаза сузились, губы напряженно вытянулись.

— Ах так? Ладно.

Это и был момент, которого ждал Волков. Он поудобнее перехватил автомат, готовясь одним движением рвануть его к плечу, одновременно нажимая на курок. Из укороченного, скорее всего, в голову не попадет, но получить очередь в броник тоже малоприятно. Парень хоть и здоровый, а на несколько секунд впадет в шок. Этого Волкову с лихвой хватит для следующего, прицельного выстрела.

Физкультурник стал поднимать автомат, и в этот момент в затылок ему уперся ствол.

— «Пушку» на пол положи быстренько, — сказал спокойно за его спиной Лукин. — А то ведь и правда до суда не дотянешь. Не заставляй брать грех на душу.