Собачница
Шрифт:
– Только собака мне и остаётся, – криво улыбнулась тётка, по-прежнему не поднимая глаз.
– Но, если ты не хочешь собаку, тогда чего же? – в моём представлении выбор был прост и очевиден.
– Ох, Ника… – вздохнула тётя, и наконец подняла на меня взгляд, – Чего я хочу? Я хочу девочку, такую же, как ты!
– Девочку?! – изумилась я, но тут же до меня и дошло… вспомнились разные домашние разговоры, намёки, которым я не придавала значения, погружённая в собственные детские заботы. Мысли мои заметались, закружились, ища выход из возникшего тупика…и вдруг меня осенило!
– Знаешь, тётя, – радостно объявила
Но тётя Тая не стала спрашивать у меня, что это за сказка такая, а просто сидела и смотрела мне в глаза так, как будто хотела увидеть в них эту самую девочку, какую ей так уж приспичило иметь. Я было хотела ей сказать, чтоб она подумала получше, прежде чем загадывать желание – на мой-то взгляд собака всё поинтересней, чем орущие младенцы…но, почему-то, не сказала. В конце концов – каждому своё! Вместо этого выдала лишь, что мы с Рексом так счастливы, что от всего сердца желаем такого же счастья и ей.
…Детская память избирательна, и прочие встречи с нашей благодетельницей вылетели у меня из головы… Наверное, потому, что ничего особенного при этом не происходило. Но вот ещё одна, совершенно особенная, запомнилась навсегда. Каким-то октябрьским днём, уже больше, чем через год с того давнишнего августа, мама сказала, что мы пойдём в гости к тёте Тае, «поглядеть на её обновочку». Ну, пойдём так пойдём, я не возражала.
В квартире было солнечно и тихо, как будто не октябрь был, а май. И тётя тоже вся была как май – румяная, свежая, счастливая.
– Где твоя обновочка? – с порога выпалила я, ожидая увидеть, скажем, новый телевизор или стол.
– А вы руки сначала помойте! – засмеялась Тая серебристым нежным смехом, – И идите сюда!
В дальней комнате пахло марганцовкой и стояла маленькая детская кроватка…а в кроватке лежал такой крохотный младенец, что голова его была не больше апельсина. Я, которая раньше никогда так близко новорожденных не видела, остановилась в изумлении:
– Она живая?
– Конечно, живая! – сказала мама и осторожно коснулась пальцем крохотного кулачка. Апельсинчик зевнул – в точности как Рекс, когда был ещё щенком, показав кругленький розовый язычок…и тонко, пискливо промяукал.
– Ну, как тебе моя обновочка? – гордо спросила Тая, пожирая глазами своё сокровище.
– Симпатичная, – вежливо ответила я, боясь даже дышать, – Как назвали?
– Димочкой! – нежно улыбнулась тётя, – Ну, подойди, не бойся!
– Димочкой?! – изумилась я, оторопев. А как же её будут звать, когда вырастет?!
– Так и будут, Димой, – и видя моё неослабевающее изумление, расхохоталась: – Да это же мальчик!
– А-а, – дошло до меня наконец, – Но ты же девочку хотела? – весьма нетактично брякнула, и тут же пожалела об этом.
Но тётя ничуть не обиделась, а только снова рассмеялась:
– Хотела, а вот взяли и выдали мальчика!
Я тут же представила, как в роддоме, где, несомненно, раздают мамашам крохотных детей, тётя пишет на бумажке свой заказ: «Нужна девочка, глаза голубые, волосы тёмные». А ей
– Ника… – тихонько подошла ко мне Тая на кухне, куда мы ушли ставить чайник, пока моя мама курлыкала в комнате с малышом, – Спасибо тебе!
– За что? – искренне удивилась я.
– За Димочку моего!
Тут я вспомнила наш давнишний разговор на лавочке возле яблони, и мне стало немножечко стыдно за свои глупые фантазии.
– Тётя, а тебе и правда не жалко, что это не девочка?
– Нет, конечно…глупенькая… – она нежно погладила меня по волосам, – Знаешь, где я взяла тебе Рекса?
– Нет… – я насторожилась, предчувствуя что-то интересное.
– Ходила к одной бабке…она вроде знахарки…заговаривает больные зубы, готовит разные…тут тётя слегка запнулась, – Разные мази лечебные… Так вот, она сказала мне, что я должна спасти погибающую душу, и найти для неё приют, тогда моё желание исполнится. Я тогда шла от вас по улице и думала: «Как же мне это сделать? Где я должна найти эту погибающую душу?» И вот вижу – выходит из ворот мужик, а у него в руках мешок. За мешком бежит собачка, и скулит, и плачет – прямо человеческими слезами. Тут я поняла, что он несёт щенков топить или выкидывать. Упросила отдать мне одного, но сама смотреть не стала, когда он мешок развязал – не смогла бы взять только его, понимаешь?
– Конечно, понимаю, – серьёзно ответила я, – И, кажется, ещё я понимаю, почему у тебя не девочка, а мальчик, тётечка!
– Ну, чай-то пить будем? Димочка уснул… – мама пришла к нам на кухню, и, поглядев на нас, спросила шутливо-подозрительно: – Что это у вас тут за секреты?!
– Никаких секретов, дорогая! – ответила ей тётя, – Просто мы с Никой делимся опытом воспитания маленьких мальчиков!
Первая потеря
Ужасно несправедливо, но жизнь собачья намного короче человеческой. Сама по себе короче, даже если всё идёт своим чередом. К тому же мохнатые четвероногие друзья часто платят непомерно огромную цену за право сопровождать нас по жизни нашей, слишком рано расставаясь со своей. Мир, который кажется ласковым и добрым, становится опасным в одночасье и враждебным – просто так, без причин! И никогда не знаешь, какой из дней вдруг выпрыгнет последним…
Наш с Рексом последний день выглядел обманчиво-счастливым. Он хорошо маскировался, этот мерзкий день – как коварный зверь, затаившийся в засаде, выжидая удобного момента, чтобы разлучить нас навсегда. Первым по счёту стоял он в ряду коротких осенних каникул, и погода выдалась совершенно нетипичная – солнышко жмурилось в яркой листве, воздух был так тонок, прозрачен и свеж, как бывает только ранним тёплым сентябрём. Словно вдруг, второй раз за сезон, настало «бабье лето» – тот мимолётный, красочный период, когда Осени кажется, что время вот-вот поворотится вспять…и у неё есть ещё шанс возвратиться в беспечное лето, где сама она была когда-то…не собой, но кем-то позабытым… Кем же? Вот и стоит задумчивая Осень над зеркальной заводью укромного пруда, разглядывая своё отражение, позабыв выпустить из клетки запертые воющие ветры, и природа получает передышку…