Собачья работа
Шрифт:
– Ясно, – Сергей скупым жестом прервал Витино словоизвержение. – Как давно нашли девочку?
– Двое суток назад, – сказал Саранов. – Аккурат позавчера в полдень…
– Как давно взяли подозреваемых?
– Кого как… Ну, вот этих двух, которые наиболее, сегодня утром взяли – они, кстати, сами не хотели идти…
– Поздновато, – нахмурился Рудин. – Тепло сейчас – они могли десять раз принять ванну. Запах девочки на них вряд ли остался. Ну что, тогда поехали на место, где обнаружили девочку. Раз они там были, значит, оставили кучу запахов. Проведем занюхивание, вернемся сюда и сделаем выборку…
– Нету
– То есть? – Рудин недоуменно поднял правую бровь. – Как это – нету?
– Спалили ту дачу, – пояснил Витя, воровато стрельнув глазами. – Ну, чтобы не было травмирующих воспоминаний. Ага… Да и злые наши ребятишки тогда были – сам понимаешь…
– Не понимаю, – возразил Рудин. – Дача тут при чем? Да и улики там. В органы, я так понял, не сообщали?
– Естественно, нет! – возмущенно воскликнул Витя. – Какие органы, парень! Ты же знаешь – у нас свои расклады.
– Чья дача?
– Ничья. Брошенная., Так что – никаких увязок…
– Зря меня позвали, – сокрушенно развел руками Рудин. – Дохлое дело – вряд ли я вам смогу помочь.
– Адреналин, – подсказал Витя. – Когда вы представление устраиваете, у вас там такой трюк есть – ну, когда собака выбирает виноватого…
– Это нельзя брать за эталон, – живо отказался Рудин. – Здесь же не представление – судьба человеческая решается. А вдруг ошибка?
– Ты все объяснишь: кто не виноват, бояться нечего, – хмуро сказал Саранов. – А эти козлы выделят адреналин, Ингрид их опознает…
– Ага – и выделят, и опознает… – язвительно хмыкнул Рудин. – У половины собравшихся есть причины бояться здоровенного пса – тем более такой зловещей наружности. У нее же на лбу не написано, что она умница и без дела на людей не кидается! Кого-то в детстве кусала собака, кто-то трус по натуре и теряется в нетипичных ситуациях – короче, она может броситься на половину из присутствующих, это я вам обещаю.
– Тогда будем допрашивать с пристрастием всех, кого отловили, – тяжело уставившись на Рудина, сообщил Витя. – А их – двенадцать человек. Есть почти стопроцентная гарантия, что десять из них невиновны, – они, кстати, пока что не в курсе, за что их взяли… Ты имеешь понятие о том, что такое допрос с пристрастием?
– Он имеет. Он тебя может поучить, – огрызнулся Толхаев. – Кто же виноват, что так получилось: времени много прошло, дача сгорела… Я, кстати, сразу предупредил, что шансов мало.
– Неужели ничего нельзя сделать?! – глуховато пробормотал Николай, умоляюще глядя на Рудина. – Мы же знаем, что это необычная собака… Ну, я тебя очень прощу. Серый, – мы же знаем, что ты мастер! Серый, ну ты че, в натуре!!!
Повисла гнетущая пауза – Рудин сосредоточенно растирал правое запястье, соображая, как поступить в этой ситуации. Понятно – такое горе… Жаль девчонку, жаль Николая. И еще – Николай, как известно каждому тутошнему школьнику, принадлежит к верхнему эшелону местной братвы. Методы дознания, применяемые этой публикой, широко известны – можно лишь посочувствовать тем, кого отловили в качестве подозреваемых.
– Ладно, попробуем, – решился наконец Рудин. – Пусть их построят на лужайке с интервалом в полтора метра. И чтобы рядом никого не было – мешать будете…
Спустя три минуты
– Надо же – запросто гуляют с автоматами, ничего не боятся, – укоризненно пробормотал Рудин, адресуясь к Николаю. – Твои хлопцы?
– Ну, – мотнул квадратной головой Николай. – А че бояться? Мы в своем районе.
– Пусть наручники снимут с этих… с пленных, – кивнул Рудин на шеренгу. – Ингрид реагирует на человека в наручниках как на потенциального врага – приучена так.
Николай кивнул своим парням: те подскочили к задержанным, поснимали наручники, а один из охранников – судя по всему, старший в троице – кратко напутствовал подозреваемых:
– Кто дернется – замочу. Стоять смирно.
– Это… Ты вот что, Серый… – замялся вдруг Николай. – Ты не говори про дочку этим, – он кивнул на выведенных из подвала задержанных. – Что-нибудь убедительное – ну, близко к тексту… Не хочу, чтобы братва судачила об этом. Лады?
– Хорошо, – Рудин понимающе кивнул. – Хотя довольно трудно будет объяснить… Ну да ладно – попробуем. Давай начнем помаленьку.
Все лишние отошли к дому – на лужайке остались двенадцать подопытных. Сергей приблизился, пытливо всмотрелся в лица. Чем руководствовались хлопцы Николая, отлавливая подозреваемых, Рудин не знал, но интеллигентов среди них не было. Все коротко стриженные или вовсе бритые, с непримиримыми волчьими взглядами, несмотря на свое незавидное положение. Рудин попытался было на скорую руку прокачать вазомоторы, но ничего из этого не вышло: подозреваемые стояли с каменными лицами, эмоций не проявляли и, казалось, были готовы к любой пакости.
– Ну-ну, посмотрим, – беззлобно пробормотал Рудин. – Все вы гордые, фимозы [7] , пока за яйца не цапнут…
– А че хромает? – спросил вдруг первый справа в шеренге – накачанный блондин с квадратным черепом. – Обижаешь собачку, поди?
Вопрос прозвучал настолько обыденно, что показался диким в создавшейся ситуации. Автоматчики у крыльца недовольно забубнили, шагнули было вперед – шеренга напряженно застыла. Рудин помахал рукой – все в порядке – и бесхитростно соврал:
7
Рудин недавно прочитал «Князь мира сего» Климова – словечко «фимоз» запало в душу, и с тех пор он так именует всех, кто не нравится
– Волки подрали. Трое навалились – а у меня ружья не было…
– И что?! – блондин по-детски открыл рот, заинтересованно уставившись на Ингрид.
– Приходи как-нибудь в школу – я тебе шкуры тех волков покажу, – не моргнув глазом предложил Рудин. – Они у меня вместо половика.
Шеренга несколько оживилась: стараясь не поворачивать голов, подозреваемые шепотом обменивались мнениями. Как водится в таких случаях, заявление Рудина восприняли с изрядной долей скепсиса, но грозный вид Ингрид давал повод задуматься над достоверностью сказанного. Рудин слегка повеселел: появились зачатки контакта с аудиторией.