Собака из Терамо
Шрифт:
– Моя история началась пятнадцать лет назад. Вы наверняка помните, что на курсе я не только был лучшим чертёжником, но и хорошим рисовальщиком, – скромно напомнил он. – После института тяга к рисованию только усилилась. Я взял несколько уроков на пленере. И однажды приехал в Италию рисовать городские пейзажи. Разумеется, у меня получились вполне приличные работы, которые я сразу начал рассылать в издательства. Быстро, нашёлся издатель, готовый тиражировать мои работы, превратив их в фотообои и фрески. Бизнес пошёл, появились первые деньги. Я продолжал писать и продавать картины. Пока однажды не прилепил у себя дома собственную фреску. Вот тогда-то я и обнаружил первую пространственную дырку. Да, друзья мои. Нарисованная мною
– Сейчас опущу историю моих скитаний. Прошло немало времени, прежде чем мне пришло в голову собрать информацию о том, где, в каких городах, домах и квартирах, находятся мои фрески. Я хотел понять, а не открываются ли порталы там, где люди их вешают. Я нанял специалистов по розыску, и моя команда провела неописуемо огромную работу. Так и оказалось. Стоило кому-то купить и повесить мою картину – как сразу открывался портал. Чтобы иметь представление о том, где и какие дырки на планете открылись, мы с друзьями начали собирать три Д модель земного шара. Её-то сейчас я имел честь вам представить. Таким образом, друзья мои, и выяснилось, что мои картины способны открывать временные и пространственные дырки. Дальше мы потратили несколько лет на то, чтобы изучить, что происходит с людьми, которые застревают в этих дырках. Как вы видите, попавший сюда – не стареет. – Друзья переглянулись. Сашкина лысина говорила, как раз, об обратном. Хотя Дружок действительно выглядел живым и здоровым. Сашка продолжл – Есть ещё много приятных моментов. Но постепенно выяснились и неприятные. Например, если человек, попав сюда впервые, задержался более чем на полтора часа, он уже не может вернуться назад. Я это понял не сразу. Поначалу с твоим Дружком мы гуляли минут по пятнадцать. Но однажды я задержался подольше и вот результат. Возвратиться в наше Терёхино больше не смог. Теперь-то я знаю, что следует постепенно нарабатывать иммунитет нахождения здесь. Но тогда я только знакомился с правилами дырок. Сейчас тех, кто завалился сюда без подготовки мы называем мямликами.
– Погоди, погоди, – лицо Василия стало серым, кудряшки обмякли, повисли и даже нос обрел кислый вид. – Мы тут гуляем уже часа два. Так ты хочешь сказать, что мы уже…. Мы уже не способны вернуться?
– Если больше часа, то, к сожалению, нет, – грустно подтвердил Сашка.
– Но если это опасно для людей, почему ты не остановил их попадание сюда?
– Да в том-то и дело, что процесс стал неуправляем! – воскликнул Сашка. – Я не знаю, кто и когда печатает мои фрески и лепит их на свои стены. Мои люди иногда вычисляют отдельные дома на планете, срывают или замазывают картинки. Но фрески стихийно появляются снова, в других домах. Я честно пытаюсь, но не могу пока остановить этот процесс.
– И какой же выход ты видишь из этой ситуации? – Васька пока не допускал мысль о том, что они с Иваном уже прошли точку не возврата. И могут не вернуться назад.
– Выхода вижу два, – с готовностью ответил Сашок, сразу было видно, что над проблемой он ломает голову не первый день. – Или закрыть все порталы. Или что-то такое изобрести, чтобы люди адаптировались к пространственно-временному континууму и не становились мямликами.
Вот поэтому я всегда рад, когда наша команда усиливается лучшими учёными или инженерными мозгами. Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем и перестанем быть мямликами. – воодушевленно закончил речь Сашок. И неожиданно бросился в ноги к Ивану с Васьком. – Друзья мои! Помогите справиться со злом и закрыть несанкционированные пространственные дырки. Иначе нам уже никогда
Но Василий уже не слышал последних слов:
– Необратимые? – в ужасе прошептал он. – Это правда? Если мы здесь более получаса, то обратно нам не вернуться? Поясни!
– К сожалению, это так. Произошла ваша трансформация во времени, – грустно сообщил Сашок.
– Не может быть! – сопротивлялся Буратино, готовый расплакаться. – Но мы бы не пришли сюда, если бы не появился Дружок! Он постоянно зазывал меня в дырку. Разве не ты отправил ко мне мою собаку?
– Нет, конечно! – замотал головой Сашка. – Я даже не знал об этом. Он сам как-то тебя нашёл. Видимо, однажды случайно увидел в витрине твоего дома и узнал своего бывшего хозяина.
– Я не верю! – решительно воскликнул Васька. – Мне надо убедиться!
– Пожалуйста, Вась, – спокойно ответил Сашка, – Арсиана тебя сейчас отвезет к дырке, которая раньше была входом в твою квартиру, ты сам убедишься, что витрина уже пропала.
– Да, мы едем сейчас же! – категорично заявил Васёк и решительно направился к лифту, вслед за Арсианой. По пути он потянул за собой за рукав Ивана. Оставлять друга заложником на корабле Буратинко не желал. – Вань, пошли.
Иван всё это время сохранял абсолютное спокойствие. Ему, как будто даже понравилось, что он – необратимый и теперь не надо возвращаться к Машке. Через стеклянные двери он неотрывно и с явным восхищением рассматривал сложную модель параллельного мира таким чудесным способом открытую Сашкой.
– Нет, Вась, сходи, прогуляйся без меня, – произнёс Иван невозмутимо. – Я остаюсь. Профессор, – с почтением обратился к Сашке, – а можно мне поближе рассмотреть это золотистое чудо инженерной и математической мысли? Кроме того, прошу тетрадь, карандаш и… килограмм зелёных яблок.
– Все необходимое принесут в вашу каюту, – сообщил польщенный уважительным тоном Ивана Александр. – Там же найдёте рабочий стол, чай, измерительные инструменты. Зоны отдыха и релаксации там же, во втором помещении. Добро пожаловать на борт, коллеги. Надеюсь, в команде с Вами мы решим проблему пространственных дырок и в ближайшее время, все вместе вернёмся домой.
– Конечно, док, – согласился Иван, явно признавая Сашкино лидерство и подчеркивая, кто руководитель их научной группы. И поспешил открыть указанную ему дверь. – Надеюсь, я смогу проводить измерения и свои расчеты прямо на большой модели? Да, и мне иногда надо гулять по набережной. Свежий воздух включает дополнительные резервы моего мозга. А длительная ходьба по прямой – мой главный анализатор.
– Но, вы, же не пленники! – воскликнул Сашок. – Пожалуйста, ходите по парому, гуляйте по набережной, и если надо – по городу.
– Спасибо, профессор. – Иван ещё раз почтительно поклонился, прикрыл за собой дверь и устремился к своему письменному столу. Жадно схватил большую синюю тетрадь. Открыл и вдохнул запах чистых страниц, ощутил ладонью гладкость бумажных листков в клеточку. Последние расчеты в своей жизни он производил лет двенадцать назад, находясь ещё в психиатрической больнице. К тому времени персонал уже смотрел на него сквозь пальцы, и никто не мешал Ивану выводить каракули вот в такой же, синей тетради.
Весь вечер и ещё половину ночи Ванька считал и пересчитывал, с трудом успевая записывать ход взорвавшейся математической и инженерной мысли. За это время письменный стол превратился в поле боя. Рядом с бастионом из груды сломанных карандашей, постепенно выстраивалась заградительная полоса из пустых перевёрнутых кофейных чашек. А на тарелку, ровным рядом поверженных солдат, ложились огрызки из-под зелёных яблок.
Через два часа вернулся Василий.
Из-под кудряшек, на увлеченного Ивана смотрели грустные Буратинкины глаза. Лицо приобрело белый матовый цвет: