Собака, любовь и семья
Шрифт:
Многие из тех, кому пришлось пережить смерть любимой собаки, признаются в том, что спустя недели или даже месяцы подсознательно ожидают увидеть ее на привычном месте; наверное, и миссис Джиаматти будет некоторое время заново переживать свою потерю каждый раз, когда опустит глаза и не увидит рядом Трикси.
Она сказала, что не будет торопиться и выбросит подстилку только через несколько дней. Потом она выбросит корм, поводок и игрушки. А потом соберется с духом и позвонит дочерям, а там — будь что будет.
Эпилог
Снова в Догвилле
В сентябре прошлого года мои бордер-колли
Полностью снаряженный автомобиль выглядел фантастически: из кузова торчали колья изгороди, вокруг мешков с сеном сгрудились овцы, тут же стояли емкости с водой и контейнеры для перевозки собак, для надежности обвязанные веревками.
Оплата, обещанная Кэролин устроителями фестиваля, была чисто символической: несколько сотен долларов за два дня тяжелой работы от зари до зари, причем в один их этих дней стояло настоящее пекло, а весь следующий шел дождь. Впрочем, Кэролин все это не смущало. Она принимала любые предложения и разъезжала с выступлениями по всему восточному побережью, она считая, что подобные мероприятия позволяют с самой выгодной стороны продемонстрировать публике древнее искусство пастуха и способности пастушьей собаки.
Я не мог не признать такую цель благородной и время от времени присоединялся к Кэролин. С помощью микрофона — нужно признать, что иногда техника все же работала — я комментировал ее действия, в то время как Кэролин — надев родовой знак клана МакУилки, шарф, килт, берет и представившись зрителям — руководила своими собаками и овцами. Зато и моим собакам выпадал случай продемонстрировать свои таланты.
Такие ярмарки, обычно в форме сборных, не приносящих прибыли выступлений, пользовались бешеной популярностью, особенно у родителей с маленькими детьми, отчаявшихся найти какое-нибудь разумное развлечение на выходные. Казалось, эти мероприятия доносят до нас дух живой этнической культуры; в нашем гомогенизированном мире они не позволяли людям забыть о своих корнях.
Как водится, главным элементом таких ирландских и шотландских ярмарок оказывались всевозможные музыканты с волынками и рожками, ансамбли народных инструментов и флейтисты; открывалось и несколько павильонов, торгующих керамикой и резными тростями, а так же палаток, в которых можно угоститься мясным пирогом и рыбой с жареным картофелем; настоящий бизнес, представленный хот-догами и пиццей, скромно ютился на задворках.
Однако выступление пастухов всегда было незаурядным событием. Бордер-колли вывели в Ирландии и Шотландии сто лет назад специально для того, чтобы собирать овец в стадо и выгонять из хлева на пастбища, открытые всем ветрам, а затем снова пригонять домой. Теперь они демонстрировали свое умение в небольших парках или на школьных игровых площадках. В ту субботу мы давали три выступления, собрав по меньшей мере, человек пятьсот. Пробившись на лучшие места, зрители расставляли раскладные
Каждое выступление длилось около получаса. Сияющая Кэролин, радовавшаяся каждой возможности показать свое древнее искусство, выпускала овец и посылала собаку отогнать их на несколько сотен ярдов вверх по заросшему травой холму, а затем отправляла вторую, — чтобы собрать овец и привести их обратно в загон.
Дейв — вожак и коренной шотландец — был главным и заслуженным действующим лицом в этом спектакле; он повиновался каждой команде Кэролин, отданной голосом или с помощью свистка. А я объяснял аудитории, что происходит.
Зрелище, состоявшее из достаточно примитивных трюков, производило на публику неизгладимое впечатление. По толпе проносился возбужденный шепот: зрителей поражало, с какой легкостью Кэролин управляет собаками, приказывает им повернуть налево или направо, развернуться или лечь на землю, как будто держит в руках пульт дистанционного управления. Собаки действовали слаженно и молниеносно; овцы, создавая необходимую атмосферу, блеяли и старались ухватить побольше травы.
— Господи, — прошептала одна из женщин, стоявших рядом со мной, — а я-то девять лет не могу заставить своего пса просто выполнить команду «сидеть».
После окончания хоккея на траве или состязания ткачей, публика расходилась, не задерживаясь. Но Кэролин зрители обступали стеной. Они единодушно восхищались ее собаками и сожалели о том, что им самим не посчастливилось работать с такими умными животными. Те из зрителей кому уже случалось видеть бордер-колли и других пастушьих собак за работой — в Европе или одном из западных штатов, — в один голос уверяли, что никогда не забудут этого зрелища. Это было здорово. Похоже, публика воспринимала собак Кэролин, да и моих заодно, как нечто сверхъестественное.
Учитывая обширный арсенал развлечений, доступных большинству американских семей, странно, что работа собак, гонящих по лужайке овец, представляется им таким захватывающим зрелищем. Впрочем, может быть, в этом нет ничего удивительного. Вероятно, людей подкупала возможность увидеть нечто необычное, окунуться во времена, когда человек и собака в буквальном смысле не могли обходиться друг без друга, будучи связаны друг с другом не только эмоциями, но и совместной работой.
Думаю, в качестве ответа на этот вопрос можно привести слова одной из зрительниц: «Глядя на них, я почему-то задумалась о том, зачем нам нужны собаки, откуда они взялись и как давно начали помогать человеку».
Как бы там ни было, наблюдая за тем, как овцы перебегают вверх и вниз по склону холма, останавливаясь, чтобы пощипать траву, а Кэролин дует в свисток и командует: «Ко мне» или «Вперед», и собаки послушно гонят стадо, толпа так дружно ахала и охала, как будто по склонам разъезжал луноход.
Мои собаки тоже грелись в лучах славы. Почти каждый из зрителей старался погладить их или окликнуть по имени. Гомер принимал восторги, но держался безразлично, — его интересовали только овцы. Он мог целыми днями сидеть у загона, не сводя с них глаз, с нетерпением дожидаясь своей очереди поработать. Девон, как обычно, нервничал и не отходил от меня ни на шаг.