Собака Метцгера
Шрифт:
— Скажу, что полиция Лос-Анджелеса арестовала кого-то из шайки, и Расин берет его на поруки.
— Славненько, — фыркнул Голдшмидт. — Предоставьте это мне. Вы ведь знаете, что если в этой нелепой операции хоть что-нибудь сработает, то Пайнс выиграет изрядную сумму безо всякого пари?
— Игра по правилам, — зевнул Портерфилд. — Если он получит не все бумаги и копии, то потеряет работу.
— Не важно, — вмешался Кирнс. — Он вернется в продовольственную корпорацию и заработает в пять раз больше.
—
Кеплер с хлопком открыл банку пива:
— Да, не знаешь даже, стоит ли открывать.
— Да уж, — Маргарет пожала плечами, — но мне страшно интересно, что внутри. Мы столько мучились из-за этих мешков.
— И они помучились небось поболее нас. Небось напихали каких-нибудь кусачих тварей.
— Придется открыть, причем сейчас же, — распорядился Китайчик Гордон. — Если внутри передатчик, мы не возьмем их домой.
— Откроем их и уберемся отсюда, — подхватил Иммельман, тут же пиная ножищей ближайший мешок. Складным ножичком он осторожно вспорол стежки нижнего шва, внимательно следя, чтобы лезвие не заходило глубоко внутрь.
— Странно: одни люди почему-то выглядят культурно, а другие — нет, — глубокомысленно сообщил Кеплер, хлебнув еще пива.
Затем он уставился на зеленый холм, видневшийся на противоположной стороне дороги.
— Так что же мы имеем? — Иммельман заглянул в проделанную дыру, затем перебросил мешок Китайчику, а сам занялся другим.
Гордон тут же уединился с мешком в задней части фургона и долго не возвращался. Через пару минут к фургону проследовала Маргарет, громко спрашивая:
— Ну, что там? Оно не взорвется?
Китайчик Гордон сидел рядом с пустым мешком, скрестив ноги. Он хмуро мотнул головой.
— Тогда что там?
Иммельман заглянул во второй мешок:
— Какие-то деньги. Стодолларовые банкноты.
— А еще что?
— Нарезанные газеты. Больше, чем тебе когда-либо приходилось видеть.
Утром Маргарет обнаружила Китайчика сидящим в халате за кухонным столом. Взгляд его был направлен на Доктора Генри Мецгера, возлежащего рядом с кофейной чашкой. Маргарет подошла сзади и поцеловала Гордона в макушку.
— Милая, — сказал он.
Маргарет потрепала за ушами Генри Мецгера, чьи глаза блаженно сузились. У ног Китайчика лежала собака с высунутым до пола розовым языком.
— Ты давно встал?
— Давно. Точно не знаю.
— Значит, вы втроем полночи тут заседаете. Ну что за причуды!
— Никакие не причуды.
Через пару часов Маргарет отправилась за покупками и, вернувшись, застала Китайчика все в том же положении. Собака лишь на мгновение подняла голову и тут же снова опустила ее. Гордон выдавил слабую улыбку, когда Маргарет попала в поле его зрения.
После
— Ну, Китайчик, может, хватит? Если ты разочарован, это еще не значит, что можно столько времени сидеть неподвижно.
— Я не сижу, — пробормотал Гордон.
— А что ж ты делаешь?
— Думаю.
— О чем?
— Скажу, когда придумаю.
— Может, я помогу?
— Помоги.
Маргарет устроилась на противоположной стороне стола в такой же позе. Под столом завозилась собака, перемещая свое огромное тело в более уютное место — между босых ног Маргарет. Сквозь теплую шерсть Маргарет чувствовала биение ее сердца. Просидев так ровно десять минут, судя по электрическим часам, висевшим на противоположной стене, Маргарет протянула руку через стол и положила ее на согнутый локоть Китайчика.
— Если бы я знала, о чем ты думаешь, то и вправду бы помогла.
— Пытаюсь решить, как быть дальше.
— Да забудь ты об этом! Деньги нам не нужны, довольно того, что дал Грихалва. Да еще эти десять тысяч, которые были с нарезанными газетами. Мы вполне счастливы в этом смысле.
— Нет, я не удовлетворен. Я просто обязан проучить этих негодяев за нечестную игру.
— Давай осуществим угрозу — опубликуем материал в газетах.
— Нет, это неверный ход.
— Не скажи: большое преимущество в том, что не надо рисковать жизнью.
— Это не восстановит справедливость.
— Тогда читай бумаги Донахью.
— Что?!
— Прочти «Приложение 23».
Глава 23
В самом центре квартала находился особнячок из красного кирпича, где некогда торговали антиквариатом и старинной мебелью. От соседних зданий он отличался изящной отделкой и цветами на окнах. Дверь из узких кленовых досок была украшена маленьким окошком на уровне человеческого роста и медной пластинкой с надписью: «Новое пристанище: только члены клуба и их гости».
Когда Портерфилд входил, хозяйка заведения смотрела в меню, которое держала на вытянутых руках, как певица — ноты. При виде гостя ее полноватое лицо сделалось пасмурным, затем она очень широко раскрыла рот и очень тихо произнесла:
— Пожалуйста, проходите.
Она провела его по коридору по скользкому восточному ковру вдоль стен, обшитых деревянными панелями, в комнатушку с круглым столом, за которым свободно разместилась бы дюжина гостей. Однако Портерфилд обнаружил лишь два стула с высокими спинками и бутылку белого вина в серебряном ведерке со льдом.