Собака снова человек!
Шрифт:
— Золотуху-то зачем с собой взяли? — удивился я.
— Попробуй ее не взять, — отмахнулась мелкая. — Хорошо еще, щенки за ней не увязались.
— Ладно, это всё ерунда, одной собакой больше, одной меньше, какая разница? Ты скажи лучше, как тебе удалось до нас добраться.
Рыжая (а она уже практически вернула свой натуральный цвет) лукаво прищурилась и с долей ехидства в голосе спросила:
— Вы что, действительно считали, что я вас тут брошу?
Ответ наш с Антипом был дружный и однозначный:
— Нет!
— То-то
Селистена запнулась и как-то уж очень выразительно стала рассматривать свои ногти. Как моя ненаглядная может использовать это данное от природы оружие, я знал не понаслышке.
— Ты ее… — Я просто потерял дар речи.
— А че она?! — взвилась мелкая. — И, между прочим, она первая начала! А я девушка хрупкая, легкоранимая и не намерена спокойно слушать, как она говорит гадости про моего отца и мужа!
— Ты ее — как Демьяна?
— Нет, — нахмурилась Селистена, — так не получилось, стража оттащила. — И, по традиции шмыгнув остреньким носиком, конопатая прелесть кинулась жаловаться Антипу: — Папа, они меня из терема, словно нашкодившего котенка за шкирку, вышвырнули, грубияны! Ты ведь им всем покажешь, да?!
Не знаю, как Антип, а я точно покажу. В моем длинном списке претензий к Сантане появился еще один пункт.
— Конечно, доченька, конечно, — успокоил Селистену отец, нежно обняв ее и погладив по голове словно маленькую. Хотя что я говорю, она и есть маленькая, во всяком случае для папаши и меня.
— Так как ты сюда попала-то, коли тебя даже из терема… попросили, в общем?
И только Селистена попыталась открыть свой ротик, как собственной персоной явился ответ на мой вопрос.
— Селистенка, противная, где ты есть? Я не нанимался за тобой эту корягу таскать, я всё-таки князь, а не носильщик, — раздался от двери знакомый фальцетик.
— Феликлист?! — удивленно и практически одновременно спросили мы с Антипом.
— Ну я, кто же, кроме меня, еще мог помочь Селистене попасть к вам? — проворчал он и протянул мне (о боги!!!) мой собственный посох. — Эта девчонка дала мне его подержать на одну секундочку пару часов назад, и мне пришлось таскать его по всему городу.
Вы даже представить себе не можете, что я испытал, когда мой посох вновь оказался в моих руках. Словно я на какое-то время лишился руки и теперь вновь обрел ее. Всё, теперь не расстанусь с ним никогда, ни на гулянке, ни во время карательной экспедиции.
Получив в руки свою гордость, я почувствовал, как в меня вновь вливается колдовская сила. Конечно, не та, что была раньше (из камеры-то я не вышел!), но всё-таки. Ее мне вполне хватило, чтобы разглядеть, что вся камера, словно плющом, оплетена линиями очень серьезного (а другое меня не тронуло бы!) заклятия. Думаю, такое и я мог бы сотворить, но только предварительно покопавшись
— У-у-у, что вам пришлось пережить! — опять загундосил Феликлист, осматривая помещение. — Как только вернется батюшка, сразу поставлю вопрос о невыносимых условиях содержания узников.
— Да уж, невыносимые, — усмехнулась Селистена, бросив взгляд на изрядно поредевший натюрморт на полу.
— У тебя будут вопросы посущественнее для обсуждения с Бодуном, — заметил я, пропуская мимо ушей ехидство Селистены. — Слушай, как ты решился нам помочь-то? После нашего разговора я понял, что ты только мысленно с нами.
— Вообще-то ты прав, — потупился Феликлист. — Я действительно не собирался влезать в эту историю, несмотря на то что глубоко презираю Сантану. Просто я в принципе против насилия. Но… — после этого многозначительного «но» княжич почему-то запнулся и осторожно поправил свою прическу. — Но твоя Селистена была очень убедительна, — наконец выдал он. — Она мне доходчиво, хотя и несколько грубовато обрисовала дальнейшую перспективу того, что станет с отцом, со мной и с городом, если одержит верх Сантана.
Ах вот оно, значит, в чем дело! Представляю, как мое рыжее чудовище уговаривало князька и почему он так нервно поправляет шевелюру. Не иначе по ней прошлась своими ручонками моя ненаглядная. Хотя большая часть волос у него еще осталась, да и чисто внешне он не шибко пострадал, так что физическое воздействие на члена княжеской фамилии будем считать оправданным.
— Вот я и решил помочь вам выбраться из темницы, — подвел итог Феликлист.
— Причем абсолютно добровольно, — дополнила Селистена.
— Да-да, — со вздохом согласился наследник престола. — Не скажу, что это решение далось мне просто, но ведь главное — результат.
— А в результате у нас есть всего полчаса, — опять влезла рыжая, — так что не будем терять времени. Давайте-ка пока в двух словах, что с вами произошло. В городе несут какую-то чушь, что, мол, тебя, батюшка, задержали на месте преступления и скоро казнят. А Даромира пока казнить не будут, потому что он только стоял на шухере.
— Что ж, и на том спасибо, — высказался я, с любовью поглаживая посох.
— Да, и еще говорят, что ты нанес княгине личную обиду и она поклялась приготовить для тебя что-то особенное, — добавил Феликлист.
Ну вот, я пошутил, а она обиделась. Между прочим, я ей даже несколько комплиментов сделал, только они то ли по скудости ума, то ли из-за отсутствия чувства юмора ею оценены не были.
— И что это за обида? — поспешила уточнить Селистена.
А вот впадать в подробности на этой скользкой теме мне бы не хотелось. Она у меня и без причины ревновать умудряется, а уж если дать хоть призрачный повод… Даже представлять не хочется, что она может со мной сделать.