Собака снова человек!
Шрифт:
И тут меня укусила блоха. Честно говоря, именно такого подарка от всевидящих богов я и ожидал. Ну всё, держись, сливоносый!
Я подмигнул Шарику и ловко спрыгнул с прилавка в толпу. Краем глаза заметил, что пес не бросил свою даму сердца (то есть меня, конечно) и прыгнул следом. Насколько я знаю мир — а знаю я его прекрасно, — сейчас, чтобы сделать ситуацию неуправляемой, достаточно было небольшой провокации. Бабы оказались настроены по-боевому, — видимо, Сантана и вправду встала всем поперек горла.
Действовали мы с Шариком
В это же самое время Шарик произвел некое физическое воздействие на мощную, краснолицую торговку медом, с огромной деревянной ложкой в руках. Уж не знаю, что там сделал пес, но держалась она за то место, на котором сидят. Вопль, по крайней мере, тоже был впечатляющим.
— Наших бьют! — не растерявшись, завопила Селистена и залепила спелым помидором Демьяну прямо в глаз.
Что тут началось… Пожалуй, на такой эффект я не рассчитывал. На ратников обрушился целый град ударов, так что бедные вояки даже подумать не могли о достойном сопротивлении. В ход пошли скалки, оглобли, коромысла и прочая дворовая утварь. Вы даже не представляете, что могла сделать с дюжим ратником с помощью той самой деревянной ложки укушенная торговка.
В общем, заварушка удалась на славу. По идее, ратники должны оказать сопротивление, хстя бы перейти к самообороне, а коли так, то одним днем это дело не кончится. Думаю, о порядке в Кипеж-граде придется на некоторое время забыть. Бодуна нет, Антип в темнице, Феликлист не в счет, а одно упоминание Сантаны вызовет такое негодование у женской части населения, что указы, подписанные княгиней, только подбавят масла в огонь.
Однако это будет завтра, а сейчас надо линять отсюда, а то и схлопотать можно под шумок. За себя-то с Шариком я спокоен, а вот мелкую могут затоптать.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, я выудил из толпы свою невесту, в самый раз прервав ее попытку надеть на голову какому-то стражнику чугунок. Она, конечно, сопротивлялась и норовила довести начатое до конца, но, к счастью, на помощь мне из толпы выскочил Шарик, и вдвоем мы быстро утащили Селистену из общей свалки. Уже когда мы улепетывали с базара, за спиной раздался до глубины души знакомый вопль:
— Рыжей не дать уйти! Лови рыжую!
Интересно, а кого в данный момент он имел в виду — меня или всё-таки мою ненаглядную? Да какая, собственно, разница? Муж и жена — одна сатана. Хотя некоторые спорят с этой поговоркой и утверждают, что всё-таки две.
А вот в антиповский терем, как планировалось, нам вернуться не удалось. Видимо, вести о потасовке на базаре быстро разлетелись по городу, и мы чуть было не угодили в лапы усиленного патруля. Хорошо еще, что действие блошиного укуса еще продолжалось, и мы с Шариком разобрались с ними
И тогда лапы сами собой повели меня к трактиру Едрены-Матрены. А куда мне было еще идти? Ведь это самое что ни на есть подходящее место, чтобы переждать грозу и через денек выбраться за пределы города.
Селистена, прекрасно знавшая хозяйку трактира, сопротивляться не стала, только снисходительно хмыкнула, заметив обновленную вывеску перед входом.
— Я тут абсолютно ни при чем, — поспешил я отмести от себя все гнусные подозрения, — она переименовала трактир, когда меня не было в городе.
— Я так и подумала, — всё-таки вставила свое слово рыжая ехидна и толкнула массивную дверь.
Я ловко проскочил в образовавшуюся щелку и, прошмыгнув мимо хозяйки, вольготно развалился в центре абсолютно пустого зала. Чистота в этом заведении была идеальная, так что за мою шерсть можно было не волноваться.
— Селистенушка, лапочка, какая ты молодец, что зашла! — раздался громоподобный голос Матрены, словно она с нетерпением ждала гостей у самой двери. — Проходи, садись. Вначале перекусим, а уж потом и о деле поговорим.
— Да я вроде… — начала было отнекиваться боярышня, но из рук хозяйки трактира имени меня так просто вырваться было нельзя.
— Знаю, всё знаю, хорошая моя. Ты, как обычно, сыта, да и дел у тебя ко мне нет, просто так зашла.
— Да, — робко ответила мелкая, усаживаясь за стол.
— А раз так, то об отсутствии проблем, то есть Даромира, мы и поговорим, — хмыкнула Матрена и подмигнула Селистене.
— Я тут с собаками, ничего? — несколько запоздаад поинтересовалась боярышня, уже после того, как Шарик так же развалился в знакомом ему уголочке.
— Ничего, ничего, — хмыкнула Матрена, выставляя перед гостьей закуски. — Собаки-то не чужие, можно сказать свои.
Точно, я свой, да и Шарик тоже. Неужели Матрена меня всё еще не узнает?
Хлебосольная хозяйка впихнула-таки в мелкую кроличье рагу и хлеб с козьим сыром и лишь тогда перешла к главному:
— Ну и что он опять отчебучил? Говорят, нанес личное оскорбление самой Сантане?
Да какое, в сущности, оскорбление? Подумаешь, какие мы нежные! Уж одним глазком на такую прелесть взглянуть нельзя.
— Не знаю, какое оскорбление он нанес, но он спасал моего отца, — встала на мою защиту невеста, не забыв при этом грозно взглянуть на меня.
— Это он умеет, — с улыбкой подметила Матрена.
— Спасать или наносить оскорбление? — прищурилась Селистена.
— И то и другое, — хмыкнула женщина-гора. — Слышь, Даромир, может, хватит на полу валяться, или тебя наше общество не устраивает?
Ну дает Матрена, ну и переход в разговоре. Хоть стой, хоть падай!
— Чего сразу не устраивает? — буркнул я, нехотя вставая и перебираясь поближе к столу. — И потом, эта ваша Сантана врет, ничего такого я ей не нанес, это кто-то до меня сделал.