Собака

Литвин Светла

— Выгодно да! Выгодно! — орала я что есть мочи, на этот раз рьяно сопротивляясь, желая вырваться и продолжала травить его; — Я теперь богатая вдова?! Когда получать наследство не подскажешь? — мне удалось вырваться, правда лишь от того, что он остолбенел от моих слов.

Довольно странная реакция, если учесть, что в этом он меня только что и обвинял. Я подобрала свою сумку, она была расстегнута, но сверху были свалены деньги. Я не знала сколько времени прошло и не надеясь, что успею на свой поезд, все-таки поторопилась скрыться с Диминых глаз. Наивно верила, что после всего сказанного действительно унесу с кладбища ноги. Не тут-то было!

Я успела отойти всего на два, может

три метра, как тут же оказалась на мокрой земле. Ну вот и все! Надо мной нависли Димины, черные от злобы глаза. Конец моим страданиям, промелькнула мысль в голове, затем тут же удар в живот, казалось смертельный. Оглушающая боль пронзила все мое тело. Я, кажется, взвыла от боли. Не слышала точно через непрекращающийся гул в ушах, но глядя на полное ненависти Димино лицо мне казалось, что он желал мне смерти. Так странно, не смотря на дикую боль, от которой хотелось сжаться в маленький комок, я не могла закрыть глаза. Словно мало мне было всего, а я смотрела на Диму и впитывала его несправедливую ненависть к себе. Казалось это все длилось вечно, эта боль и эта ненависть. А на самом же деле, не больше пары секунд, потому как ударов больше не было.

— Чтоб ты сдохла, сука! — донеслось наконец до моего слуха, он орал мне это пока его кто-то оттаскивал.

Сама, не помня себя добралась до той квартиры, которую снял для меня Саша. Первая мысль была утопиться. Но вторая, напиться до беспамятства, победила. Пила прямо с горла, задыхаясь от бьющего в нос и дерущего горло алкоголя. Пол часа дикой тошноты и меня уже нет, пустая как бутылка. Нет мыслей, горя никакого нет, ничего нет.

Следующим утром, только открыв глаза, превозмогая боль во всем теле, поковыляла в магазин, за новой порцией спасительной отравы. Живот сильно болел, надеялась на разрыв печени или еще каких-то жизненно важных органов, чтоб сдохнуть поживее, как того желал мне Дима.

— Ваше желание будет исполнено. — с ухмылкой произнесла своему же отражению в зеркале, скрывая багровый синяк на пол живота под свитером.

Все тот же свитер, в грязи, но мне было все равно. Плевать. Взяла деньги, сразу возьму столько выпивки, сколько унесу. Будучи в магазине выгребая с полок самые крепкие напитки, выслушала от пожилой покупательницы много "приятного". Ничего ей не ответила. Теперь обо мне сказали наконец-то правду. Я действительно пью с самого утра и мне за это не стыдно. Нет у меня больше ни стыда, ни совести. Была, да вся вышла, и тот и другая. Из магазина вышла как самая настоящая алкоголичка. Грязная, шатаясь и звеня бутылками, прижимая к груди блок сигарет. Шла-ковыляла хромая из-за боли в боку, высчитывая по дороге, на сколько дней хватит, успею я сдохнуть или нет. Можно ли отравиться алкоголем, если выпить натощак сразу две бутылки. Сегодня, пожалуй, и попробую. Вдруг мне хоть раз в жизни повезет.

Дмитрий.

В последний раз, когда видел Сашку, была как раз встреча в кафе, по поводу их с Аней развода. До сих пор не мог поверит, как же она одурачила нас обоих. Я идиот чувствовал, что не так проста девчонка. Чувствовал и закрывал свои глаза на это чутье. Закрывал, потому что…не мог сейчас даже в мыслях произнести это слово. Хотя до сих пор, верил, что она не при чем, на встречу явится совсем другая голубоглазая блондинка. Вроде той Ирочки из Красных холмов. Блондинка и глаза голубые, но совсем не Аня, хотя и похожа.

Когда гроб с Сашей, с тем, что от него осталось, опускали в яму, перед глазами стоял братишка. Совсем не такой каким я его запомнил в нашу последнюю встречу. Мальчишка трех лет. Тогда он казался похожим мне на девчонку. Слишком длинные для пацана волосы, на концах кудряшки,

огромные, темные глазищи и длинные ресницы. Черные, лаковые словно у куклы и эта его ладошка в моей руке. Я смотрел как гроб забрасывают землей, а в руке было это ощущение. Маленькой, теплой ладошки…Тогда злился что приходилось держать его и сжимал эту его потную ладошку со всей силы. Сжимал, но не отпускал. Злился что не могу из-за него нормально гулять и играть, при этом страшно боялся его потерять. Каждое возвращение домой, сопровождалось легкостью, младший брат дома, я его не потерял. Злость сменялась приступом огромной любви. Я придумывал ему разные игры, строил для него шалаши, играл в его игры, которые мне были не интересны. Знал бы я тогда…что так мало времени выпадет держать его за руку, держал бы с радостью.

Трехлетний Сашка не отпускал до последнего. Даже времени вспомнить про Аню не было, подумать про задержание с поличным и прочее. Всю дорогу от самого начала похорон, до ворот кладбища одно детство на двоих перед глазами. Пока не вышел за ворота, и не увидел на стоянке машину, возле которой терся один из следователей.

Отправил маму в сопровождении папы обратно в больницу, из которой ее отпустили лишь под расписку о снятии с врачей ответственности. А она едва выдержала эти похороны и ведь все лечение коту под хвост. Но я не мог разорваться и времени терять было нельзя, так бы, конечно, остался сейчас с ней. Но как только их машина отъехала, поспешил к следователю.

— Ну что? Задержали? — то ли из-за дождя, то ли из-за нервов, долго не мог прикурить.

В окно высовывалась мерзкая рожа. Я уже знал, что это исполнитель. На вид правда больше смахивал на бомжа, словно с местного вокзала подобрали.

— Трепаться надо было меньше, может быть и задержали. — молодой следопыт смачно сплюнул мне под ноги.

— Вот именно! — щелчком пальцев отослал ему тлеющую сигарету, показывая тем самым, какой из него работник.

Он хотел рыпнуться на меня, но тут же вспомнил что вынужден присматривать за исполнителем. Да Сашка бы уложил такого с одного удара. Все это выглядело как дешевый спектакль, только в виде реквизита труп моего брата, а остальное постановка.

Развернулся обратно в сторону кладбища, хотел побыть еще немного с могилой брата наедине. Сквозь серую стену дождя, увидел тонкий силуэт. Решил обойти и зайти со спины. Там не понятно было кто это. Но когда подошел ближе, даже стена дождя не смогла сбить этот, аромат. Анин, аромат. Положил руку ей на плечи, и она вздрогнула.

Я ждал, черт возьми я действительно ждал! Уткнется в грудь, разревется, признается, что слышала разговор и сбежала, просто глупо испугавшись или на край гордость взыграла. Но нет. Молча стояла, ни словечка. А в голове всплыли ее рыдания в коридоре. Она тогда ревела и просила прощения, почти все сразу сложилось в пример как дважды два. Только с одним неизвестным. Зачем она звонила исполнителю? Потрепать нервы? Или все-таки в конце пронюхала, что ее тут ждут, или поняла, что за наследством ей не сунуться и денег пожалела. Было так много или и этот трехлетний мальчик перед глазами и там менты вот-вот уедут, надо успеть!

Обвинил ее сам! Без суда и следствия, тащил к машине. Хотя действительно хотел убить. Тащил ее за шею к машине, торопился успеть, а сам представлял, что душу ее гадину на помойной куче. Тогда деньги вывалил на капот, ровно семьсот тысяч крыша просто поехала. Пожалел, что ментам ее сдал. Убить прям тут, мать только жалко стало, за нее и держался. А после слов что им нечего ей предъявить и деньги не доказательство, еще и бомж этот орал что не она, крестом сука клялся. Убийца и крестом клянется, да что же это за планета господи?!