Собаки и волки. Рассказы. Часть 2
Шрифт:
Доев обед, я собрал продукты, перевернул котелок и кружку вверх дном, поудобней подмостил рюкзак под голову и лёг на спину, вытянув чуть гудевшие лёгкой усталостью ноги в резиновых сапогах...
Под деревом было уютно - тыл прикрывал толстый ствол, а впереди был маленький бугор, прикрывающий фронт. В этом уютном затишье я и задремал ненадолго...
Открыл глаза примерно через полчаса: солнце поменяло положение и тень от высокой берёзы упала мне на лицо. Пейзаж вокруг, будто выцвел, уподобляясь
Так же шумела река, так же светило солнце, но время перекатилось за полдень - это остро чувствуется весной, когда солнце, непривычно долго находится на небе...
Собрав продукты и походные принадлежности, отправился дальше...
Кругом таяло - скатившись с горы, ручейки талой воды, то здесь, то там лужами и лужицами заливали пробитую по берегу тропу, а то и вовсе превращали её в шумный поток...
Слева, на северной стороне реки изредка открывались чудесные виды. Мне вспомнились японские сухие сады...
Камни, разных размеров и форм, покрытые толстым, слоистым мохом разных оттенков зелёного, громоздились посреди зарослей кедрового стланика, раскидывающего свои ветки по периметру от центра и покрытые зелёной же, блестевшей под солнцем хвоей...
И всё это, архитектурными уступами спускалось к бегучей, прозрачной воде. Солнечный свет, пробиваясь острыми лучами сквозь пятна теней, играл тонкими рефлексами на седой зелени влажного, упругого мха, а на открытых пространствах выявлял фактуру неравномерно освещённых, переливчато - неровных плоскостей.
Тёмная, почти чёрная река, бежала быстро вдоль заметного уклона, зеркально отражая солнечные лучи, и лишь в тени, чуть искажаемые преломлением света, на дне потока, видны были россыпи крупной гальки, местами заросшие бархатистыми водорослями...
Я невольно остановился на секунду, пытаясь впитать в себя эту философски сосредоточенную в одном месте символику северной красоты, своей сдержанной прелестью наталкивающей на размышления о сложностях и противоречиях мира, который нас окружает...
Пестря после обеда и отдыха притих, успокоился и настроившись на длинный переход, бежал мерной рысью по тропинке. Несколько раз я замечал, что он чем то обеспокоен...
Выбегая прямо к воде, собака к чему-то подолгу принюхивалась, аостанавливаясь, что - то долго и напряженно соображала...
Всем охотникам известно, что запахи очень далеко распространяются над водой и вдоль рек...
Я шёл не останавливаясь и Пестря вскоре догонял меня, занимая привычное место впереди...
Пройдя километров десять, я решил подниматься по тропе вверх, правым бортом одного из распадков...
Чем выше я поднимался, тем больше снега лежало вокруг. Наконец поляны снега, соединились в одну мокрую, рыхлую поверхность. Несколько
Находился я довольно высоко - впереди амфитеатром раскрывалось верхнее течение реки Муякан. Километрах в двух выше по долине, река раздваивалась, и даже на таком расстоянии был слышен рёв водных потоков, белыми бурунами, проступающих кое - где сквозь заросли стланика на крутом склоне...
Я понял, что перейти бушующее течение мне этим вечером не удастся. Ведь именно к вечеру, все запасы талой воды, обрушиваются в русло реки со всех заснеженных вершин и склонов.
Солнце, постепенно садилось, приближаясь к линии горизонта и я, почувствовал, что прилично устал за день непрерывной ходьбы.
Пестря тоже тащился за мной, едва вытаскивая ноги из кисельно - влажного снега, всем своим видом не одобряя выбранного мною, маршрута.
Пора было готовиться к ночлегу, и мы, повернув, спустились к реке.
Выбрав, возвышенную сухую площадку на берегу, я стал готовить дрова для ночного костра, собирая сухие коряги и ветки.
Расчистив место для костра, положил вещи в кучу, обозначил место для ночного лежания и развёл большой костёр, выжигая сухую траву вокруг кострища.
Не спеша сварил кашу, отдельно вскипятил чай, и оставив кашу, сбоку костра, "доходить", вынул из кармана рыболовные снасти, вырубил удилище - хотя я и не рыбак, но всё - таки решил попробовать - авось повезёт, поймать хариуса на уху.
Устроившись среди скользких камней, на берегу перед бурлящим водопадом, я закидывал мушки на двух крючках в самую глубину, однако делал это механически, без понимания самого процесса рыбной ловли на мушку...
В рыбалке, как во всяком деле есть свой смысл, расчёт и технология. Поэтому, человек не рыбак, не может взять в толк, почему надо мушку кидать немного после, а не до быстрины; почему надо ставить поплавок то мельче, то глубже, почему мушка должна быть красной с чёрным, а не наоборот?
А там, где нет понимания, нет и успеха. Пестря, вначале последовавший за мной, посмотрел на мои манипуляции и через время вернулся к кострищу. Он тоже понял, что рыбы уже не будет...
Солнце опустилось на горы и прохладные тени разбежались, расстелились по низинам. Громадная скала, вздымающаяся в небо, в ущелье на противоположном склоне, потемнела и примерно посередине отвесной громады, угнездилось маленькое облачко.
Я попытался прочесть вслух стихи Лермонтова о скале и облаке. Но память начисто мне отказала, и я, довольствовался переживанием романтического приподнято одинокого и гордого сочувствия величию дикой природы...