Собаки!
Шрифт:
— Мужик, — говорит, — а, откуда у тебя собака такая?
— Моё это, — вежливо отвечает граф и тросточку небрежно рукой отстраняет.
— У тебя, сиволапый, — вроде как к Толстому, а на самом деле к обществу обращается франт, — такой собаки быть не должно. И, сдаётся мне, что ты, мужик, вор!
— Не доводи до греха, прими в сторону, — набычился Толстой и щенка крепче к груди прижимает.
— А вот мы тебя сейчас в участок-то отведём, — глумится тот. И графу на ухо шепчет, — Мужик, вот тебе гривенник, давай свою собаку и беги отсюда. Уж больно мне твой щеночек приглянулся.
Посерел граф лицом, опустил щенка на землю, подумал, что негоже ему философу, отвечать злу насилием
У франта на станции оказались приятели и сочувствующие, так что минут пять Толстой бился в плотном кольце недругов, сокрушая их могучими кулаками и матерной руганью. Словно былинный богатырь отбивался он от наседающих врагов. Когда же появилась полиция, некая юная дама в очках, вдруг не выдержала и, взвизгнув, ударила бегущего к графу слугу закона зонтиком по голове.
— Сатрапы, — закричала дама. — Палачи!..
Примчавшейся к вечеру на экипаже Софье Андреевне пришлось приложить немало стараний и средств, пока ей на руки не выдали мятежного графа с соратницей.
— Гривенник за бретонского грифона, — всё ещё горячился Толстой. — А в рыло не хотите?!!
— Вурдалаки — вторила ему юная особа в очках. — Кровопийцы!
Счастливый щенок беззаботно спал в корзине, заботливо захваченной с собой Софьей Андреевной. После посылочной коробки ему явно нравилось новое место и новый хозяин.
Ирландец Брэм Стокер своим романом «Дракула» прославил Трансильванию и, одновременно, нанёс ей непоправимый ущерб. Старожилы рассказывают, что ещё перед Второй Мировой, селяне, перед тем, как пойти в лес по грибы, запасались осиновыми вениками, что бы отгонять надоедливых упырьков. И бутылочка со святой водой, носимая в кармане, никогда не была лишней, и вязанка чеснока на дверях дома, и охотники один из стволов заряжали серебряной пулей. Всё было… И не сказать, что народ стенал и плакал под властью вампиров. Живут же люди в Индии, среди кобр, и, ничего. Просто не ходят в откровенно змеиные места, или, услышав шипение, сворачивают. Так и трансильванцы по ночам старались не забредать на кладбище и не устраивали пикников в мрачных подземельях. Однако, как только в 1897 году Б. Стокер опубликовал свой роман, местные леса просто наводнили любители пощекотать себе нервы! Обвешанные распятиями, с осиновыми кольями в руках, новоявленные сталкеры превратили мрачноватые, заросшие древними лесами горы в сущий балаган. Повсюду свет костров, факелов, карманных фонариков, охотники на оборотней перекликаются, поют, серебряные пули свистят, святая вода — рекой. Переполошили всё зверьё, часть лесов сожгли, постреляли сгоряча кладбищенских сторожей, но и упырей побили порядком. Делать нечего, старые, матёрые вурдалаки ушли далеко в горы или заползли на самое дно своих склепов, а молодняк, в ужасе, разбежался по всей округе. Тут бы трансильванцам и насторожиться, да приструнить распоясавшихся гостей, но нет. Настроили гостиниц, наоткрывали туристических агентств. Охотничьи домики, помощь егерей, VIP-охота, услуги таксидермистов. Даже особую трансильванскую гончую вывели, мол, берёт след, преследует и, не портя шкурки, душит упыря. Всё на продажу! И, нет бы, задуматься, да оставить, хотя бы, небольшой заповедничек. Или ферму какую построить в развалинах.
А что теперь в Трансильвании? Обветшалый замок графа Дракулы, выставленный наследниками на продажу, пара паршивых краеведческих музеев, да жидкий ручеёк пенсионеров-туристов. Из кровососов — одни комары…
Каждый штат в США, помимо официального названия, имеет свой ник. К примеру, Айова — Кукурузный штат, Орегон — Бобровый штат, а Теннесси — Ореховый. Вот из древесины ореха местные умельцы и вырезают фигурки знаменитой Древесной Собаки — символ разума и рассудительности. Спросите, почему такой символ? Слушайте легенду племени Одживбе.
Жил себе одинокий Индеец. Стало ему скучно одному, и пошел он искать себе невесту. Идет и кричит:
— Кто выйдет за меня замуж?
Отвечает Сова:
— Я выйду.
Одинокий спрашивает:
— А чем ты будешь меня кормить?
Сова говорит:
— Ящерицами и мышами.
— Э, нет, так не пойдет. Эта еда не по мне.
Пошел Индеец дальше и опять кричит:
— Кто выйдет за меня замуж?
Ему отвечает Лягушка:
— Я пойду за тебя замуж.
— А чем ты будешь меня кормить?
— Мошками и червяками.
— И эта еда не по мне, — отвечает ей Индеец и снова идет дальше.
В третий раз завел он свою песню:
— Кто выйдет за меня замуж?
— Я выйду, — послышался чей-то голос.
— А чем ты будешь меня кормить? — озираясь, спрашивает Индеец.
— Свежим мясом.
— Эта еда как раз по мне, — обрадовался Одинокий. — Я на тебе женюсь.
И тут навстречу ему вышла Собака.
— Расслабься, — говорит Собака. — Я просто пошутила.
— А как же мясо? — расстроился Индеец.
— Знаешь что, брат, — задумчиво молвит Собака, — ты тут в лесу и в одиночестве скоро совсем спятишь. Двигай-ка ты к людям. Там найдёшь и жену и мясо. И массу других приключений.
А ещё подарила она ему маленькую деревянную фигурку собаки. Типа, на память о встрече. Что бы носил в кармане и почаще задумывался…
Однажды, путешествуя по пустыне, Уокер встретил Гончую.
— Кто ты? — спросил Уокер.
— Древесная Гончая, — ответила та.
— А что ты делаешь здесь в краю песков и вечного уныния? Как реализуешь здесь свою древесность?
— Никак не реализую, — вздохнула Гончая. — Пропадаю я.
— Хочешь, — протянул ей руку дружбы Уокер, — возьму тебя к себе. Мой дом вдали отсюда, за океаном.
— А как там с древесиной? — живо заинтересовалась Гончая.
— Полный порядок, — Уокер даже приосанился. — Собственная лесопилка и склад пиломатериалов в Самаре.
— Это не сон? — капнула слезой Гончая.
— Едем, — коротко ответил Уокер.
Вид, истосковавшейся по древесине собаки, глубоко тронул его.
Они медленно шли, оставляя на барханах цепочки следов.
— Даже здесь, — думал Уокер, — в стране раскалённого безмолвия, можно вершить добрые дела.
— Приеду, — мечтала Гончая, — сразу вываляюсь в древесных опилках…
Тирольская быль.
Давно это было. Жили в деревушке, близ Тирольских Альп кузнец с сыном. Отец подковывал лошадей, чинил повозки проезжающим купцам, а сын пел тирольские песни и варил пиво. Жили они небогато, но дружно. И вот, однажды ночью, постучался к ним в дом человек. Был он худ, измождён, жёлт лицом и еле стоял на ногах. Когда отец открыл дверь, то путник упал и уже не мог сам подняться. Пришедшая вместе с ним собака подвывала и жалобно заглядывала хозяевам в глаза.