Собиратели голов
Шрифт:
Глаза Корня горели. Каннибала била дрожь.
— А ты — жрешь! Жрешь, спрашиваю?!
Очко выхрюкнул что-то нечленораздельное.
— Четче отвечать! — потребовал Корень. — Жрешь? Только не виляй и не вздумай отпираться — хуже будет! Ж-ж-жрешь, сука?
— Д-д-да, — едва расслышал Борис слабый дрожащий голос.
Кажется, каннибал понял, что его конец близок.
— Ну так жри!
Вырвав людоеда из рук Гарика, Корень пихнул пленника мордой в висящий вверх ногами безголовый труп. Засиженный мухами и уже начинавший пованивать.
Влажный почерневший срез на шее хэда оказался
— Жри, я сказал! — потребовал Корень.
В наступившей тишине звонко лязгнул автоматный затвор.
Неужели Корень патрона не пожалеет? Но тогда почему бы сразу не пристрелить каннибала? Зачем весь этот спектакль?
— Давай жри-и-и!
Очко всхлипнул раз, другой. И начал…
Жрать начал.
Плача и трясясь, человек, окончательно утративший человеческий облик, отгрызал от раны на шее висельника подсохшую сукровицу, протухшее сырое мясо и клочья кожи. Кривился, но жевал, жевал через силу. И — тьфу ты, мерзость какая! — глотал. По щекам, порезанным стеклами очков, текли слезы, но менеджер-каннибал не останавливался. Челюсти работали…
Борис отвернулся. Он не мог на такое смотреть. К горлу подкатывала тошнота. От одной мысли о том, что там, на реке, едва выбравшись из плавучего гроба, он сам едва не согласился есть людей, хотелось блевать.
— Планктон пожрал кита… — снова повторил Корень свою странную фразу. Произнес он это неторопливо, зло, четко и вдумчиво.
А после нанес удар. Быстро и резко. И точно. И сильно. Очень.
Так бьют, когда хотят убить.
Приклад «калаша» впечатался под затылок пленнику. Хрустнули шейные позвонки. Очко ткнулся лицом в погрызенную рану. Перепачкался. Упал. Дернулся несколько раз. Голова нелепо мотнулась на перебитой шее. Каннибал затих.
Над ним медленно покачивалось мертвое тело в пятнистом камуфляже.
Охотник за человеческими головами завалил пожирателя человечины. Самосуд свершился. Самосуд или все же справедливая кара?
— Убрать падаль, — приказал Корень Гарику и двум арбалетчикам.
Голос его был усталым и бесцветным.
Очко утащили за кусты — туда, где уже лежали два трупа.
Глава 11
— Давить надо мразь, — процедил сквозь зубы Корень.
— Можно было просто прикончить этого Очка, — заметил Борис. И осекся под взглядом Корня.
— Нельзя! Просто — нельзя. Нужно давить. Причин для этого достаточно, Берест.
Недолгое молчание, а потом…
— Во-первых, трупожоры, бегущие от Союза, — легкая добыча для хэдов, — принялся объяснять Корень. Хотя ни Борис, ни Наташка не требовали объяснений. Он словно оправдывал свои действия в собственных глазах. — А легкая добыча рано или поздно попадает в тресовозки и подпитывает трес-трафик. Во-вторых, эти выродки доставляют неприятности нам. — Корень поморщился. — Могут напасть на разведчиков, на отставших или заблудившихся егерей. В-третьих, они снимают и сжирают мертвых хэдов, которых мы вывешиваем,
Корень задумался на пару мгновений.
— В-четвертых, тварей нужно давить просто потому, что их нужно давить, — закончил он.
Снова повисла пауза. И снова Корень заговорил:
— Человечина… Мясо, которое легко добыть. К нему привыкаешь. А так — нельзя. Ну да… Простая такая, незатейливая мораль нового зарождающегося на диких землях общества, именуемого Союзом кланов.
— Людоедствовать, значит, нельзя, а делать из человеческих голов побрякушки — можно? — Борис скользнул взглядом по гранатной сумке на боку Корня.
— Головы нужны для дела, — сухо ответил тот.
Вообще-то, если рассуждать непредвзято, то и каннибализм нужен кое-кому для выживания, как бы мерзко это ни звучало. Впрочем, Борис решил проявить благоразумие и не распространяться на эту опасную тему. Он заговорил о другом. О том, что его заинтересовало больше.
— Для какого дела могут понадобиться сушеные человеческие головы? — спросил Борис.
Если дикарь и хотел ему ответить, то не успел.
— Корень! — ожила рация на поясе старшого. — Вызывает пост один!
Корень вытащил из чехла трубку с антенной.
— Корень! Корень! — хрипло взывала рация. — Прием…
Щелчок, писк. Радиостанция настроена на передачу. Корень поднес микрофон ко рту.
— Слушаю, пост один. Прием.
— Корень! Воздух! Наблюдаю вертушку на юго-востоке. Летит над дорогой. Направляется в вашу сторону.
Борис поднял голову. Небо было чистым. Отсюда вертолета не видно и не слышно. Но, судя по всему, у диких имелись дальние дозоры, предусмотрительно расставленные вдоль дороги. Да, воевать егеря Союза умели. И воевать, и охотиться.
— Быстро в укрытие! — приказал Корень Борису и Наташке. — Да не на эту — на ту сторону!
Они перебежали дорогу. Нырнули за обочину. Вломились в «зеленку». Ох и навалено же тут всего! Борис чуть не переломал ноги. По таким буеракам можно, наверное, уйти от любой погони. Немудрено, что Корень решил устроить засаду именно здесь.
— Туда!
Старшой толкнул их к бурелому на небольшом пригорке.
Ого, знатное укрытие! Всем, блин, укрытиям укрытие!
Засадное лежбище егерей впечатляло. Под огромными трухлявыми стволами и вывороченными пнями, заваленными кучами хвороста, поросшими непролазным кустарником и молодыми деревцами, располагалось несколько неприметных нор, в которых без труда могла разместиться вся группа Корня. Тайные лазы закрывал густой шиповник. Колючие кусты приподнимались при помощи подложенных под дерн решеток, сплетенных из гибких ветвей.
Хитро придумано. Хитро и надежно. Даже если враг будет стоять над головой — все равно ничего не заподозрит.
Корень, приподняв один из шипастых кустов, велел Борису, Наташке и Гарику лезть в темную нору. Сам старшой с двумя арбалетчиками скрылся в соседнем лазе.
Из-под бурелома-блиндажа дорога просматривалась довольно хорошо. И простреливалась, надо полагать, тоже. Но пока смотреть особо было не на что. Разве что на безголовое тело в камуфляже. Казненный хэд висел как раз напротив. Вокруг среза на его шее снова вились мухи.