Собиратели голов
Шрифт:
— Ну, здорово, что ли, — хмыкнул Ухо. — Приятно снова видеть знакомые лица.
Было ли ему приятно на самом деле, Борис не знал.
— А мы думали, здесь какой-то китаец заправляет, — растерянно и невпопад пробормотала Наташка.
— Да нет, слава богу, я еще не настолько изменился, — хохотнул Ухо. — А почему тебя Ваном называют? — спросил Борис.
Бывший хэдхантерский сержант снял кепи и указал на отсутствующее ухо. На то место, где оно должно было быть:
— Ван Гог.
Ах вот в чем
— Дикари еще помнят такие вещи?
— А ты думал, все дикие — тупорылое быдло? Ошибаешься, Берест. Многие из тех, кто сумел вовремя почувствовать опасность и уберег свою шею от трес-ошейника, были не глупы и имели хорошее образование. Среди нас есть разные люди.
— «Среди нас»? — Борису стало смешно. Смешно и грустно одновременно. — И это говорит хэд, охотившийся на диких?
Ухо перестал улыбаться.
— Берест, давай условимся сразу. Не стоит распространяться о том, кем я был раньше, лады? Это в ваших же интересах.
Глава 31
В глазах Ухо-Вана не было и намека на тревогу. Но все же Борис спросил:
— Боишься?
Он вдруг почувствовал нарастающую веселую злость. От их с Наташкой лояльности могла зависеть судьба всемогущего Вана!
— Нет-нет-нет, — покачал головой Ухо. — Не обольщайся, Берест. Страх тут ни при чем. Мне-то как раз бояться нечего. Я занимаю в Союзе достаточно высокое положение. А вот вы здесь пока никто. Так что воспринимай мои слова не как угрозу, а как дружеский совет. Если ты или твоя подруга вякнете где-нибудь, что Ван — это бывший хэд, вас затопчут.
— Даже так? — Борис поднял брови. — Что-то не верится…
Ухо вздохнул:
— И напрасно. Видишь ли, Берест, я многое сделал для диких. За очень короткое время я изменил их мир и даже мысли в их голове. Я сумел объединить их и заставил почувствовать свою силу. Из загнанной дичи я создал уверенных в себе и в своем праве охотников. И я для них сейчас почти святой. Они верны мне. Они любому готовы порвать за меня глотку. Даже если бы на моем лице вдруг появилась хэдхан-терская татуировка, никто бы все равно не поверил вам, что раньше я был хэдом. Это во-первых. А во-вторых…
Ухо снова улыбался им:
— Прежде чем в чем-то обвинять меня, подумай о своем прошлом, Берест.
Борис насупился:
— Вообще-то у меня на лице тоже нет татуировок.
— Нет, — согласился Ухо. — Но мое слово в Союзе значит больше, чем твое. И если я скажу, что ты ловил тресов, мои люди разглядят на тебе даже несуществующие хэдхантерские метки. А хэдов здесь очень не любят. Здесь считается, что хэд как мент, бывшим не бывает. И кстати…
Ухо повернулся к молчавшей все
— У хэдовской су… пардон, не дергайся, Берест, у хэдовской подружки тоже могут возникнуть большие неприятности. В общем, я вас предупредил. И если соглашение между нами достигнуто…
Ухо, не моргая, смотрел на них.
— Достигнуто?
— Достигнуто, — буркнул Борис.
То, что сказал Ухо, скорее всего, было правдой. Трезво взвесив все «за» и «против», Борис решил заключить соглашение с вожаком дикарского Союза и не ворошить прошлое. А собственно, что им еще оставалось. Альтернатива-то была неутешительной.
— Достигнуто?
Теперь Ухо сверлил глазами Наташку.
— Да, — ответила она. Правильно ответила. Впрочем, чернявая всегда была сообразительной девочкой.
Ухо удовлетворенно кивнул.
— Тогда поговорим о другом. — Он перевел взгляд на Бориса. — Когда Дед сообщил мне о некоем Бересте, прибившемся к его людям, я сразу подумал, а не тот ли это Берест, который…
— Чего ты хочешь, Ухо? — перебил его Борис.
— Услышать подробный рассказ из первых уст, — сразу, без заминки ответил тот.
— Рассказ о чем?
— О том, как вам удалось выбраться из Ставродара и не попасть в тресовозку.
— А как это удалось тебе? — вскинула голову Наташка. Кажется, ее задевал тот факт, что кроме них спастись сумел кто-то еще.
Ухо пожал плечами:
— Ну, хорошо, я расскажу первым.
На его губах застыла кривая улыбка. Бывший хэдхантерский сержант вспоминал:
— Когда началась заварушка, я, на свое счастье, сидел в бэтре.
— Ты не пошел в колизей вместе со всеми? — удивился Борис. — Не смотрел бои?
— Странно. Стольник был в колизее. Да и остальные члены их группы тоже были там.
— Вообще-то я на бои эти насмотрелся — выше крыши, — хмыкнул Ухо. — Мы, считай, после каждого рейда на них смотрели.
Борис тихонько скрежетнул зубами. Ну да, если после каждого рейда хэды продавали колизейским новых гладиаторов, как продали его, то неудивительно. Поставщикам бойцовского мяса обеспечен льготный проход на трибуны. Спецконтрамарочка… — В тот день выпало мое дежурство, — продолжал Ухо.
— Какое еще дежурство? — не понял Борис.
— Технику со снарягой без присмотра не бросишь. Кто-то должен за ней присматривать. Ставродар все-таки не хутор. Помноголюднее будет. Был…
Борис вспомнил вавилонское столпотворение на улицах мегаполиса и толпы на колизейских трибунах. Да уж, помноголюднее — не то слово.
— В общем, я и пара моих ребят охраняли машины. Когда над колизеем появились вертушки с федеральными опознавательными знаками и на улицах началась стрельба, я сообразил, что делать. А вот мои парни не успели. Попали под газовые гранаты и шприц-ампулы.