Собиратели осколков
Шрифт:
В 17:35 полковник остановил свой мотоцикл у ворот «внешнего периметра». Танков и мотопехоты здесь ещё не было, их, по идее, и не должно было быть, вряд ли Высокий Гена не нашёл способа извернуться и не выторговал себе особый статус в рамках грядущей Реорганизации — в самом деле, ну какое отношение вполне цивильный научно-исследовательский институт имеет к смутьянам и заговорщикам из Комитета по Стабилизации, однако охрана была настороже, через динамики, вмонтированные в стену товарищу полковнику приказали остановиться, поднять руки, два раза медленно повернуться, и только затем
Товарищ полковник изложил. Ему сразу отказали. Товарищ полковник настаивал, апеллируя к известным именам. Ему снова отказали. Товарищ полковник потребовал Высокого Гену. Или коменданта, на худой конец. Ему ответили, что все вышеупомянутые товарищи находятся сейчас в городе Москве, где дают показания генеральным инспекторам. Тогда товарищ полковник применил безотказный прием.
— Вас же, бляди, через полчаса всех здесь перемочат.
Информация заинтересовала охрану. В стене приоткрылась дверца, и в ней появился — грудь колесом — начальник охраны. Товарищ полковник шагнул к нему.
— У вас есть какая-то информация для нас, Вадим Сергеевич, — очень вежливо поинтересовался он.
— Через полчаса здесь будут люди Падшего Славы, — заявил полковник. И не как в прошлый раз. Ждите танков и самолетов.
— А что им надо, — растерянно спросил начохры.
— Они придут сюда за человеком по имени Борислав Калныньш. Он им нужен. Они стены своротят, так он им нужен.
Упоминание о предыдущем инциденте, о котором, впрочем, товарищ полковник имел весьма смутное представление, в данном контексте произвело на начохры сильное впечатление.
— Что же делать, товарищ полковник?
— Я могу остановить Славу. Но для этого мне надо переговорить с Калныньшем. Один на один.
Начохры наклонил голову, подумал.
— И быстрее, мать твою за ногу, — поторопил его товарищ полковник. Быстрее.
Товарищ полковник хорошо представлял себе, что сейчас делается в наклоненной голове начохры, с одной стороны — служебный долг, ведомственные инструкции и требования устава, с другой — угроза внезапного и массированного нападения, и ведь никто не придёт на помощь сейчас-то, когда будущее «Стаба» под вопросом и любые телодвижения в эту сторону могут быть осуждены властью,
— Хорошо, — без уверенности в голосе сказал начохры, — Я проведу вас, Вадим Сергеевич. Но только без фокусов, вы меня знаете.
— Знаю, Василий, знаю.
И всё разрешилось. Двери в периметрах открылись. Охранники расступились, и начохры провел товарища полковника на крышу жилого корпуса.
— Он снова там, — напряжённо спросил товарищ полковник.
— А где ему ещё быть, — удивился начохры, которого, видимо, тоже за последние полтора месяца приучили к мысли, что «товарищ Калныньш любит прогуливаться».
— Я буду с ним разговаривать, — сказал товарищ полковник, — а ты, Василий, займись укреплением позиций. Никого не впускать, никого не выпускать. Могут быть любые провокации.
— Ясно.
Как и пять дней назад. Фантомас вышагивал вдоль края крыши, бросая взгляды на горизонт в сторону Города и выкуривая одну сигарету за другой. Полковник, кивнув знакомым охранникам,
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, полковник. Слышал, в вашем ведомстве какие — то перестановки,
— Перестаньте, Фантомас, — товарищ полковник не собирался тут рассусоливать. — Вы прекрасно знаете, что произошло с Комитетом. Вы ведь сами это организовали.
Фантомас изобразил удивление.
— Почему вы так решили?
Вместо ответа товарищ полковник сунул руку за пазуху и включил подвешенный там на ремне подавитель. Тут же его собственный шептун издал прощальный писк и затих, Работает машинка Мокравцова, ещё как работает. Не без внутреннего торжества товарищ полковник взглянул на Фантомаса. Тот с интересом следил за его манипуляциями.
— Ну и как теперь, — спросил товарищ полковник, — Как теперь? Как теперь себя чувствует наш доморощенный Повелитель Мира?
— Что у вас там?
— У меня там — микроволновый подавитель, — объявил товарищ полковник. — Попробуй теперь выйти в сет. Что-то не выходит?
И тут Фантомас засмеялся. Захохотал, заливисто и чисто.
— Вы что же, полковник, — выговорил он сквозь смех, — всерьез полагаете, что я напрямую связан с сетью? Вы плохо смотрели мою медицинскую карту.
У товарища полковника опустились руки. Он стоял и молча ждал ответа.
Отсмеявшись, Фантомас закурил новую сигарету и очень серьезно, очень просто сказал.
— Мне нет необходимости поддерживать с сетью постоянную связь. Я создал систему, которая сама способна позаботиться о моей безопасности. Систему искусственного интеллекта. Да-да, только не надо говорить мне, что это тупиковая ветвь, что Марков и Лесс доказали принципиальную невозможность создания подобной системы — все эти высказывания и литературу я изучил лучше вас. Но я её создал. Она работает.
— Бред какой… — вырвалось у товарища полковника.
— Да, — легко согласился Фантомас. — Бред. И вы так считаете, и все так считают. Кроме, пожалуй, мальчиков, записанных по милости вашего «Стаба» элементами в «Пирамиду». Я, между прочим, кое-какие логические блоки из «Пирамиды» в своей разработке использовал — очень всё-таки изящная штуковина. Но не более того, «Пирамида» пассивна. Моя же система активна, я бы даже сказал, агрессивна. В тот момент, когда вы меня арестовали и я не смог послать условный сигнал, она инициировалась и начала действовать. Для неё безразлично, кто конкретно покусился на мою свободу и безопасность, как и всякому нормальному интеллекту, ей для анализа ситуации и дальнейших действий достаточно косвенных признаков. На первом этапе она отыскала меня, я облегчил ей задачу, запутав вас «проблемой Пяти», вы усилили активность в нужном мне направлении, в локальной сети «Стаба» замелькали знакомые фамилии, затем система определилась с непосредственными исполнителями. А потом ударила. По всем фронтам. И снизу, и сверху… Мне вас жаль, полковник, — сказал Фантомас, словно бы даже и с сочувствием. — Я не создавал её специально против вас. Но вы стали у меня на пути, и то, что она стёрла вашу жизнь в порошок, лишь следствие вашего собственного служебного рвения.