Собирайся, мы уезжаем

Трауб Маша

– Да, – ответила Марина. Ей было уже все равно, лишь бы проблем с институтом не было. И матери хотелось доказать, что она справится, выкрутится, не создаст проблем.

– Молодец. Уважаю. А я уж было испугался, что ты в меня влюбилась. Не знал, как от тебя отделаться помягче. Ты симпатичная по-своему, но, как ты правильно заметила, я фигура публичная. Я работаю лицом. А ты, конечно, ничего, но надо собой заняться. К стоматологу сходить, похудеть, ну, я не знаю, что вы там с собой делаете…

– Спасибо за совет. – Марина неожиданно успокоилась. Внутренности прилипли к позвоночнику и зажались.

Она будет играть по его правилам, на моральную компенсацию имеет полное право. – Так ты мне поможешь? – спросила Марина. – Знаешь, твой начальник когда-то был поклонником моей матери. И ко мне у него очень теплые чувства, ты знаешь. Не хочется идти к нему и расстраивать – мол, Кирилл Данилов собирается вас подсидеть. Да и про твои переговоры не хочется ему рассказывать. Да, и еще, может, не стоит расстраивать твою новую девушку? Она такая красивая. А ты ведь можешь и личико ей подпортить. Вряд ли ей понравится ходить с красной щекой после твоих пощечин.

– А ты откуда знаешь? Что ты слышала? – искренне испугался Кирилл, и Марина расхохоталась. Она ни разу не видела его таким. Она блефовала. Как ее мать в покере. Ударила наудачу и попала в точку. «Спасибо, мамочка», – мысленно поблагодарила мать Марина.

– Так поможешь? – переспросила Марина улыбаясь. Эту партию она выиграла вчистую.

– Хорошо, – проглотил Кирилл. – Сука, – добавил он тихо.

– Что, прости, я не расслышала? – повернулась Марина.

– Я говорю, позвони и скажи дату и время защиты. Я там буду.

– Спасибо, Кирилл. Я в тебе не сомневалась. Ладно, пока. Я позвоню, – сказала Марина и вышла из кабинета. На остановке маршрутки Марину отпустило. Она начала плакать и хохотать. Очередь оборачивалась.

Диплом Марина защитила на «отлично». Кирилл приехал, поработал лицом, выступил с зажигательной речью. После защиты предложил отпраздновать событие в ресторане. Марина отказалась, хотя очень хотелось выпить, снять напряжение.

Она поехала домой. По дороге купила бутылку вина – отметит дома, одна. На лестничной площадке пахло едой. «Наверное, соседка тетя Люся гостей ждет», – подумала Марина. Открыла дверь. В квартире горел свет. Едой пахло из кухни. Марина застыла в прихожей – полное дежавю.

Мать выиграла крупное дело, получила премию и продуктовый заказ – толстолобика. Маленькая Марина сидела на кухне. Мать, сильно нетрезвая после бурного отмечания успеха с коллегами, жарила рыбу. «Мама, не надо, я не голодная», – упрашивала Марина. Мать бросала на раскаленную сковородку куски рыбы. Масло пенилось и брызгало. Мать отскакивала в сторону с криками. Марине было страшно. Отрезанная рыбья голова смотрела на нее мутными глазами с разделочной доски. Мама шмякнула на тарелку поджаренный кусок и поставила перед дочерью. «Ешь», – сказала она. Марина взяла вилку и ковырнула корочку. Под корочкой рыба была розовая и мокрая. Марина подняла глаза. Голова толстолобика смотрела на нее не мигая. Это было первый раз в жизни, когда Марина отключилась. Потеряла сознание. На несколько секунд. Ей казалось, что она плавает в реке рядом с толстолобиком, который сверлит ее немигающим глазом отрезанной головы. Очнулась вся мокрая. Над ней стояла

мать с ковшиком и лила на лицо ледяную воду.

Второй раз в жизни Марина потеряла сознание в воде. Ей было лет одиннадцать-двенадцать. Они с мамой отдыхали то ли в Гурзуфе, то ли в Геленджике – она уже не помнила. Жили в домике. Питались в ресторане главного корпуса пансионата. До корпуса – пять минут быстрым шагом. Мать шла вдоль берега. Марина плыла. Это была утренняя тренировка. Заходить в воду, доплывать до уровня волнореза и плыть в сторону главного корпуса. Там выходить на берег, где уже ждет мать. Потом они переодевались и шли на завтрак. Однажды Марина доплыла до условленного места, поискала глазами мать, не увидела ее и потеряла сознание. Хорошо, что уже у берега, воды было по щиколотку. Марина сквозь туман слышала крики, чьи-то руки вытащили ее на гальку, подложили под голову полотенце. Марина открыла глаза – над ней стояла толпа незнакомых людей с встревоженными лицами.

– Где моя мама? – спросила Марина.

– Сейчас, сейчас, – говорили люди.

Кто-то звал врача, кто-то спрашивал, как ее зовут и из какого она домика. Марина услышала голос матери, кричавшей: «Пропустите!» – и закрыла глаза. Мать схватила ее за голову и прижала к груди. Марина только тогда почувствовала, какое это счастье – мать ее любит. А она сомневалась. «Да отпустите ее, задушите, дайте врачу пройти», – слышала голоса Марина. Следующие три дня она пролежала в постели. Потом начала ходить в ресторан, на пляж. Больше не плавала. Вообще. Если становилось жарко, шла в открытый душ. Мама на водных процедурах не настаивала. Только смотрела пристально и испуганно.

Марина встряхнула головой, отгоняя воспоминания. Зашла на кухню. У плиты стояла мать и жарила отбивные.

– Есть будешь? – спросила она дочь, как будто рассталась с ней только утром.

– Буду, – сказала Марина и села за стол.

– Как дела? – спросила мать.

– Нормально, – ответила Марина. – Защитилась на «отлично».

– Хорошо, – сказала мать.

– А вы надолго? – спросила Марина. Сказала «вы» на всякий случай, хотя не видела ботинок Николая Ивановича в прихожей.

– Я надолго, – ответила мать.

– А Николай Иванович? – не удержалась Марина.

– Мы развелись, – ответила мать.

Марина замолчала. Мать положила на тарелку кусок отбивной. Сказала: «Ешь». Марина проглотила кусок непрожаренного мяса, не веря в реальность происходящего.

– Значит, мы будем жить теперь вместе? – спросила она мать, вместо того чтобы ущипнуть себя за руку – это все на самом деле.

– Нет, – ответила мать. – Собирай вещи. Ты переезжаешь. Завтра утром.

Марина попала в детский кошмар – они уезжают бог знает куда. В голове мысли наскакивали одна на другую. Она не хочет уезжать. Не может. Надо получить диплом, пойти на выпускной вечер, сдать книги в библиотеку, найти работу.

– А куда? – спросила Марина.

– На «Автозаводскую». Я сняла тебе там квартиру. Коробки в твоей комнате.

«Автозаводская» – это метро, вяло шевелила мозгами отупевшая от напряженного дня, мяса и шока Марина. Значит, Москва. Значит, не другой город.

– А зачем? – спросила она.