Соблазн и страсть
Шрифт:
– Вон там. – Художник махнул в сторону холмов. – Езжайте вон по той верхней дороге. – Теперь Санторо указывал на вьющуюся среди холмов желтую ленту, то появляющуюся, то исчезающую среди зелени. – В самом конце дороги стоит вилла. Вот там и живет похожая женщина. Она вдова.
– Значит, она англичанка и вдова? Санторо с улыбкой закивал:
– Да, синьор. Она давно поселилась в наших местах, а на итальянском говорит, как будто это ее родной язык. Мне рассказала о ней моя жена. Она бывала у нее в доме. Я тоже видел ее несколько раз. Очень красивая женщина.
– Но она уже немолода?
– Какое
Рис облегченно вздохнул – для него это как раз имело огромное значение.
– А как она выглядит?
– Ну… Как бы сказать… – Санторо поскреб подбородок. – Е triste e calma.
– Грустная и тихая, – перевел с итальянского Рис. Да, скорее всего она не походила на своих дочерей, которые отличались гордостью и пылкостью чувств. Наверное, горе и время изменили ее характер, лишили ее былой гордости и страстности.
Боль и тревога всколыхнулись в душе Риса. «Ведь это я во всем виноват», – подумал он, в который уже раз. Да, именно он навлек на голову Анны столько бед и несчастий, а теперь его жизнь – прошлая и будущая – зависели от женщины, которую он когда-то едва не погубил.
– А как ее зовут?
– Синьора Смит.
Надежда с новой силой вспыхнула в его сердце. Ведь в приходской книге в церкви городка Горринджа, Анна Холт значилась под именем Анны Смит.
Конечно, на вилле могла жить не Анна Смит, а другая англичанка, тоже вдова, тоже желавшая уединения. Возможно, там, на холмах, жила какая-то другая английская вдова, поменявшая холодную туманную Англию на солнечную и теплую Италию. Да и фамилия Смит была вполне заурядной и весьма распространенной. Впрочем, Рис очень сомневался, чтобы какая-то другая англичанка стала бы искать убежища именно в «Трех сестрах». Подобные совпадения редко случаются.
В какой-то момент Рису стало страшно за жизнь этой женщины. Локвуд, отец Сабрины, оставил слишком явную подсказку, и убийца мог бы легко догадаться, где искать Анну Холт.
Да и сама Анна, когда поселилась здесь, вряд ли понимала, что ее могут, в конце концов, найти.
«Не бойся, Локвуд, ее нашел не кто-нибудь, а я», – сказал себе Рис. Он столько лет покрывал убийцу Локвуда, но теперь пришел час справедливой расплаты, пришло время всем воздать по заслугам, в том числе и ему самому.
– Огромное спасибо, Джованни. – Рис улыбнулся художнику. – Сейчас я не буду ничего заказывать, но позволь сделать тебе небольшой подарок. – С этими словами граф высыпал в ладонь мастера пригоршню монет.
Санторо был не слишком щепетилен, поэтому охотно принял деньги.
– Грацие, синьор Роуден. Желаю вам удачи.
Весной в предгорьях погода зачастую непредсказуема и переменчива, в любой момент небо могли затянуть тучи, а затем вполне мог пойти весенний ливень, сопровождаемый гулким громом. Но Рису повезло. Небо было безоблачным, и лошадь резво бежала по тропе, преодолевая крутой подъем. Дорога была не слишком легкой, но вполне проезжей, – на ней виднелись глубокие колеи и от колес недавно проехавшей кареты. Находившаяся в предгорьях крохотная деревушка Тре-Сорелле не выглядела заброшенной – видимо, сказывались дружелюбие и родственные чувства итальянцев, любивших навещать
Наконец Рис подъехал к вилле, утопавшей в зелени. Спешившись, он привязал лошадь к коновязи напротив виллы. Затем утер лоб и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Вид у него был не слишком опрятный, но это его не смущало. Рис знал: покрой костюма, и безукоризненная английская речь сразу выдадут в нем англичанина.
И тут вдруг он услышал какой-то странный звук, доносившийся из-за ограды. Щелк, щелк, щелк… Так могли щелкать только ножницы, которыми обрезают кусты в саду – Рис с детства помнил этот звук. Ведь когда-то его мать разводила цветы в Ла-Монтань. Судя по всему, кто-то за оградой обрезал розы.
– К нам еще один визитер. Это мистер Уиндем, – с улыбкой объявила Сюзанна. – У него очень приятная наружность, но он явно не похож на джентльмена.
Сабрина едва заметно улыбнулась. До встречи с Китом Уайтом, виконтом Грантемом, Сюзанна вела жизнь светской львицы и научилась хорошо разбираться в людях – могла с первого взгляда определить, какое положение в обществе занимает тот или иной человек.
– Значит, он не джентльмен? – Сабрина тоже улыбнулась.
Было довольно забавно, что друзья и подруги графа с завидной настойчивостью ходили на Гросвенор-сквер словно на поклонение к какой-то святой. Но что же здесь понадобилось мистеру Уиндему? Может, он хотел что-то передать от Риса? Тогда стоит ли с ним встречаться? В конце концов, Сабрина все же решила поговорить с художником. Перед тем как выйти к нему, она внимательно посмотрела в зеркало. И как ни странно, обнаружила, что даже похорошела за последнее время.
– Вы выглядите замечательно. То есть как всегда, – с поклоном сказал Уиндем.
– Надеюсь, что это не комплимент, – ответила Сабрина.
– Нет-нет, чистейшая, правда, леди Роуден.
– Вы пришли сюда любезничать? Или у вас все-таки есть ко мне поручение?
– Нет, у меня нет поручения. Но думаю, что вам необходимо повидаться с ним. – Уиндем, как обычно, говорил напрямую, без обиняков.
Сабрина нахмурилась.
– Вы не представляете, как мне надоело все время слышать одно и то же.
– Мы с Рисом дружим уже много лет, – продолжал художник. – И мы с ним очень многое повидали и испытали, поверьте. Вероятно, поэтому я хорошо его изучил. Но за все время нашего знакомства я никогда не видел его таким счастливым, каким он был еще совсем недавно. Вы вернули ему счастье, научили его радоваться жизни, но теперь… – Уиндем умолк и тяжело вздохнул. – Да, вы обязательно должны увидеться с ним.
Сабрина покачала головой:
– Нет, ни за что. Он обижает меня, мучает меня…
– Не могу в это поверить! – с притворным удивлением воскликнул Уиндем.
Его слова вывели ее из себя.
– Мистер Уиндем, я больше не желаю…
– Прошу прощения, – перебил художник. – Просто я считаю, что он некогда обидел вас. Улавливаете разницу в оттенках, леди Роуден? Одно дело, когда он постоянно обижает вас, и другое – если это произошло случайно, непреднамеренно.
Сабрина пристально смотрела на гостя.
– С вашей стороны это… – Она хотела добавить «настоящая дерзость», но вовремя спохватилась. Для Уиндема подобные замечания были пустым звуком.