СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ [Василий II Темный]
Шрифт:
Великий князь словно во сне услыхал голос и слова Можайского.
«Всё пропало!.. Всё пропало!..» — ударило словно молотом в голову Василия…
Сердце стучит так громко, что каждый его стук ясно отдаётся в ушах.
— Князь Василий, здесь ты?… — послышался снова голос Можайского.
Отчаянье придало вдруг силы Василию. Он поднялся со своего места и, как бы умоляя кого о помиловании, протянул перед собою руки…
— Братья Иван и Дмитрий! — раздался из алтаря его голос. — Помилуйте меня!.. Позвольте мне остаться здесь
Князь Иван взошёл на амвон и приблизился к северным вратам…
Навстречу ему, с иконою святого Сергия в руках, из врат вышел великий князь Василий.
Братья остановились друг перед другом.
Князь Иван старался не смотреть в лицо Василия…
Ему было тяжело, как никогда.
В молчании стояли вокруг бояре и челядь…
Некоторые невольно понурили головы…
Ведь они целовали крест Василию…
— Брат Иван! — послышался через мгновение дрожащий голос Василия, и великий князь поднял вровень с лицом чудотворную икону. — Брат Иван!.. Целовали мы Животворящий Крест и эту чудотворную икону, что не мыслить нам друг на друга никакого лиха… Было это в этой самой церкви, у этого гроба чудотворца!.. А теперь что вы со мною, братья, делаете?!
Побледнел и опустил голову князь Можайский.
— Государь! — негромко отвечал он и поднял глаза на брата. — Если мы замыслили сделать тебе какое зло, то пусть это зло будет над нами!.. А теперь что делаем, так это мы делаем для христианства, для твоего откупа!..Татары, которые с тобою пришли, когда увидят это, облегчат откуп!..
Князь Иван замолк и приложился к чудотворной иконе.
Своими словами он хотел сказать, что затруднительное положение, в которое попал великий князь, вместе с тем является и облегчением для всей Русской земли… Татары, дескать, не будут больше ничего и требовать, раз увидят, что великому князю самому нечего дать…
Василий понял, что он напрасно теряет слова…
Рыдая, поставил он икону на прежнее место, на гроб чудотворца Сергия…
В стенаньях и слезах упал великий князь на колени перед святыми мощами…
— Святый чудотворец, отче преподобный Сергий! — громко стал молиться Василий. — Не оставь меня своим заступничеством перед лицом Всевышнего! Даруй мне, недостойному, силы перенести без ропота испытание сие!..
Громкая молитва Василия, его рыдания, его покорность воле Божией и смирение сильно подействовали на всех…
Князь Иван, стараясь скрыть слёзы, торопливо сошёл с амвона. Он несколько раз перекрестился и пошёл к выходу из церкви…
На лицах бояр и челядинцев тоже выражалось неподдельное волнение…
Каждый из них в душе сознавал себя виновным перед великим князем Василием…
Даже Волк стоял, понурив голову и крепко стиснув зубы. На его лице не было в эту минуту обычной злобной усмешки…
Можайский, выходя из церкви, поманил за собою
— Возьми его! — глухим голосом указал князь Иван на брата…
Василий продолжал молиться на коленях перед чудотворным гробом…
Боярин Никита Константинович, бледный и ещё не оправившийся после своего рокового падения, подошёл к государю…
Василий в эту минуту поднялся с колен. Он смахнул слёзы и как будто спокойнее оглянулся кругом.
— Где же брат, князь Иван?… — спросил он у ближайших к нему бояр.
Никита Константинович положил свою руку на плечо Василия.
— Государь! — произнёс боярин среди всеобщего молчания. — Взят ты великим князем и государем московским Дмитрием Юрьевичем!..
Недавняя молитва придала бодрость и силу Василию. Услыхав слова боярина, он набожно перекрестился.
— Да будет воля Божия!.- спокойно проговорил он…
Василия повели вон из церкви.
Великий князь Дмитрий Юрьевич прибыл в обитель следом за братом.
Он не хотел видеть, как будут брать Василия.
В нём говорило не чувство совести, нет, он не был настолько совестлив.
Он, напротив, хотел полного унижения своего врага.
Он хотел, чтобы к нему, уже государю и великому князю, привели Василия как пленника, связанного по рукам…
Дмитрий Юрьевич, окружённый своими боярами, подъехал прямо к келье игумена.
Он поднялся на крыльцо и, не снимая шапки, вошёл к старцу…
Игумен поднялся к нему навстречу. Старец только что вернулся из собора, где, несмотря на всю тревогу, довёл до конца службу…
— Благослови, отче, меня! — произнёс Дмитрий, подходя к игумену.
Старик пристально посмотрел ему в глаза и покачал головою:
— Нет у меня благословения для того, кто преступил крестное целование своему брату, государю великому! — тихо, но твёрдо проговорил он.
Глаза Дмитрия сверкнули.
— Ноне я, отче, государь и великий князь московский! А мы проживём и без твоего благословения!..
— Государь и великий князь Московский — Василий, твой старший брат, князь Дмитрий Юрьевич! — твёрдо повторил игумен.
Дмитрий стиснул зубы и, резко повернувшись, вышел из кельи…
Минуты через две в келью вбежал послушник Григорий.
Он был бледен как полотно. Глаза юноши растерянно блуждали по сторонам. По щекам его катились крупные слёзы…
— Отче святой! — выкрикнул он, бросаясь к игумену. — Забрали государя великого!..
Старец воздел очи к небу…
В это время в монастырскую трапезную, где сидел князь Дмитрий Юрьевич, ввели связанного по рукам Василия…
Сзади вели его бояр, тоже связанных.
Князя Семёна Ряполовского между ними не было…
— Подойди сюда, князь Василий! — раздался из переднего угла надменный голос Дмитрия.
Василий послушно приблизился.
Дмитрий, откинувшись назад, сидел на возвышенном настоятельском месте.