Соблазнение невинной, или Два мужа для попаданки
Шрифт:
Взвыв, я огляделась вокруг.
Глава 20. Пожар
Дым проникал сквозь щели, и мне становилось всё страшнее. Что вы там предлагали? Монастырь? Вот именно сейчас я согласна. Берите меня тёпленькой, только спасите!
— Крестьяне, товарищи, друзья! — кричала я в дверь. — Ваша хозяйка была ранена и потеряла память! Простите меня! Я исправлюсь! Завтра же займусь тем, что снижу подать и найду еду! Вытрясу деньги из управляющего! Выпустите, пожалуйста! — надрывалась
Ничего хорошего не увидела. Оборотни стаскивали ветки, сено и обкладывали конюшню.
Лилит громко ржала и била копытом в дверь стойла.
— Изверги, лошадь хотя бы спасите! — из последних сил крикнула я в щель.
— Есть ли у них бог? — хмыкнул Фил.
— Филипп, миленький, ты чего такой спокойный? Помоги, придумай что-нибудь, — я кинулась искать топор, косу, серп, да что угодно.
Нужно попытаться разрубить дверь. Лучше смерть от зубов, чем от огня, где каждая клеточка тела так и вопит болью о помощи.
— Я думаю, я ищу, — ответил тот.
— Чего ищешь-то? — мои глаза обшаривали пол. — Нашла! Вот оно моё спасение! Да кто же до такой степени доводит инструмент? — топор был ржавый и тупой.
— Сильную магию ищу, — прошептал Фил. — Но, в самом крайнем случае, я тебя сам защищу. Только опять лечение придётся начинать сначала.
— Я согласна на всё, только бы выбраться отсюда, — подбежала к ближайшей стене и провела по ней рукой. — Такое дерево замучаешься рубить. Остаются двери.
— Себя не порань, воительница, — Филипп помялся на плечах.
— Постараюсь, я очень постараюсь выбраться, — с этими словами я резко замахнулась топором. Лезвие удачно приземлилось в проходе между стойлами, а топорище осталось в моих руках.
Я бросила ненужную деревяшку в сено. Отошла в дальний угол, туда, куда не добрался дым, и медленно сползла по стеночке. Подняв голову вверх, чтобы удержать рвущиеся из глаз слёзы, улыбнулась.
— Филипп, милый, мы спасены. Смотри, это же люк в крыше. Но зачем он там? Неважно, — я вновь вскочила и осмотрелась. Лестница нашлась не сразу, она лежала у стенки, засыпанная сеном. — Какая тяжёлая, зараза, — кашляя, поднатужилась и подняла её.
Поставить длинную лестницу удалось не с первого раза. Она перевешивала то вправо, то влево и никак не хотела вставать туда, куда было нужно мне.
— Нашёл, я нашёл одного! Он идёт сюда на помощь! — закричал Филипп в ухо да так громко, что я чуть не выпустила из рук лестницу. — А вот ещё один откликнулся. И ещё один, но этот совсем далеко. Но силён…
— Фил, ты оборотней призываешь на помощь? — снова закашлявшись, спросила я.
Ура, лестница, наконец, встала туда, куда нужно было мне.
— Почти. Я кинул магический клич, и родственная
— Значит, твои родственники, — мне удалось зацепить подол за длинный ржавый гвоздь, торчащий из стены, оторвать длинный кусок материи и обвязать лицо. — Всё будет хорошо, всё будет хорошо, — медленно, но верно я поднималась по шатающимся ступенькам.
За дверью послышался шум драки, сильные хлопки, рык, крики крестьян. Неожиданно всё стихло. Но всего лишь на мгновение. Двери конюшни содрогнулись, потом ещё раз, и слетели с петель, падая внутрь. Вот как тут было удержаться на шаткой лестнице?
Громко крича, я начала падать вместе с деревянным инструментом моего спасения. Зажмурившись, мне удалось приземлиться на что-то не совсем мягкое, но пушистое. Инстинктивно я сжала пальцы, всем телом прижалась к твёрдой спине и до кучи обняла эту гору ногами, зафиксировавшись насмерть. Попробуй, оторви. Животное подо мной взвыло и ринулось на улицу.
— Па-ма-ги-те-е-е, — закричала я неизвестно кому.
Гора вдруг остановилась и зарычала. Мои глаза тут же открылись, пальцы сжались ещё сильнее, и я услышала, как зверь заговорил:
— Кто? Кто из вас на барыню покусился? Порву! Совсем страх потеряли?
Вперёд, поигрывая мышцами, вышел высокий оборотень, но не такой огромный, какого оседлала я.
— Она заслужила. Мы порвём тебя, варвар, нас много, — в голосе оборотня слышался страх.
Похоже, его почуяла не только я, но и тот, чью шерсть мои пальцы пытались вырвать.
— Бунт? — такого рыка я не слышала даже в кино. Годзилла по сравнению с этим монстром просто несмышлёный малыш.
Крестьяне несмело направили вилы на оборотня, а я краем глаза заметила, что запылала огнём усадьба.
— Да вы что, совсем ополоумели? Вы крепостные или бандиты с большой дороги? У меня в доме ребёнок! Серафимушка! — как я соскочила со зверя и как ринулась к дверям, не помню. Очнулась, лишь когда меня за воротник от огня оттаскивали люди.
Кто-то крикнул:
— Воду, несите воду!
После этих слов крестьяне оживились и забегали: кто с землёй, кто с водой, кто с баграми.
Две женщины обмахивали меня какой-то тряпкой. Послышались стук и хруст. В дверях стоял высокий, широкоплечий мужчина, державший на руках сонную Серафиму.
— Жива девчушка…
— С барыней была девочка, а вы говорили, что её запороли вместе с матерью, — со всех сторон послышались шепотки.
— Что мы натворили? На барыню-кормилицу руку подняли.
Народ начал массово каяться.
Глава 21. Я их понимаю
Я сидела на крыльце, обняв грязными руками голову и тихо офигивая, смотрела на разыгрывающийся передо мной спектакль.
Крестьяне, все до единого, стояли на коленях и били лбами о землю.