Соблазненная принцем
Шрифт:
Поднявшись с земли, Виктория принялась отряхиваться. Угораздило же ее так испачкаться! Как вдруг за спиной услышала шорох. В поле ее зрения попали огромные черные кожаные сапоги, и, вздрогнув от неожиданности, Виктория подняла взгляд.
Совсем рядом возле деревьев стоял мужчина. Низкорослый, с мощным телом, с маслянистыми волосами, собранными в косицы по обе стороны широкой плоской физиономии, с почерневшими зубами и толстыми красными губами. За поясом у него были пистолет, меч и два кинжала. Он так злобно ухмылялся, что Виктории захотелось
— Гляньте-ка, что мы здесь нашли, — сказал этот неприятный тип. — Сама малышка любовница кузена Сейбера пожаловала к нам с визитом.
Глава 34
Когда Рауль говорил о своем кузене Данеле как о возможном претенденте на королевский трон Морикадии, Виктория даже представить себе не могла, что речь идет о таком неопрятном, вонючем мужлане. Он был громкоголосым и отвратительным, как и его шумливые люди. Данел подхватил Викторию и, перекинув через седло, помчался на лошади к лагерю.
Еще хуже было то, что, прибыв в лагерь, Данел объехал его по периметру, шлепнул Викторию по заду и заорал:
— Я взял в плен королеву! Я взял в плен королеву!
Виктории очень надоело, что ее швыряют, словно мешок с зерном, и увозят куда-то против ее воли, и она решила, что если переживет этот инцидент, то заставит Данела пожалеть о том, что он родился.
Было время ужина, в лагере собрались все его люди — почти семьдесят человек мужчин и женщин, которые смотрели на Викторию во все глаза. Когда Данел сбросил ее с лошади, они одобрительно засмеялись и закричали.
Лагерь был разбит на небольшой прогалине в лесу и состоял из двух дюжин палаток, расположенных вокруг большого костра, где варилось, побулькивая, сомнительного вида рагу. Разнообразные пеньки деревьев служили столами и стульями, а самый высокий пень в дальнем конце, на котором лежало несколько подушек, был покрыт ковром. Под деревьями стояла просторная палатка с бархатной шторой, отделанной позолоченными кистями, которая была другого, но тоже мрачного цвета. Все это выглядело скорее не лагерем уважаемой группы мятежников, а обнищавшим цыганским табором. А Данел совсем не походил на человека, претендовавшего на трон. Он выглядел скорее как обжора, пьяница и грязнуля.
Отряхнув юбки, Виктория направилась к очагу, у которого какая-то женщина помешивала длинной ложкой еду в горшке.
— Я Виктория, — представилась она.
Женщина, высокая и худая, с черной косой до пояса, ответила:
— А я Селеста.
Взяв металлическую миску, Виктория обратилась к ней по-морикадийски:
— Положите и мне, пожалуйста.
Селеста очень удивилась, взглянула на Данела, а когда Виктория повторила просьбу, наполнила ее миску рагу, отломила кусок хлеба, положила его поверх еды и дала ей ложку.
Виктория огляделась вокруг.
Данел сел на пенек, покрытый ковром, и улыбнулся Виктории — гнусная ухмылка была, судя по всему,
Отлично. Им нужно поговорить.
Она подошла к нему и села.
К ним сразу подошла Селеста и поднесла два рога, наполненных каким-то густым пенящимся напитком.
Поблагодарив ее, Виктория осторожно понюхала напиток. Это был эль — по крайней мере, ей показалось, что это эль.
Данел осушил свой рог и вытер рукой рот.
— Пей! — приказал он. — Это избавит тебя от глистов и многих других болячек.
Пытаясь вести себя непринужденно, Виктория сделала глоток эля и отправила в рот ложку рагу — оленина, подумала она, с какими-то овощами, которых она не узнала, — и откусила кусочек хлеба. Глядя ему прямо в глаза, она сказала по-английски:
— Спасибо, что пригласили в свой лагерь.
Она убедилась, что он понял ее, когда он громко расхохотался.
— Неудивительно, что Сейбер тебя обожает… Везде успевает этот проныра.
— Он меня совсем не обожает, но вы правы — он проныра. — Что бы это ни означало. Слово звучало достаточно обидно, и, все еще глядя ему в глаза, она добавила: — Быть пронырой — это его семейная черта.
Данел снова ухмыльнулся:
— Тебе хочется меня оскорбить?
— Я хочу понять, почему вы не объединились с Сейбером, чтобы покончить с господством де Гиньяров.
Маленький тиран в гневе вскочил на ноги и пересек лагерь, пиная по дороге корни и камни, крича что-то по-морикадийски и дико жестикулируя. Виктория наблюдала за ним, а также за реакцией его людей. Никто не струсил. Они просто отступали в сторону, пропуская его. Селеста продолжала помешивать рагу в горшке. Они не боялись ни его, ни его приступов ярости.
К тому времени как Данел вернулся к Виктории, она уже съела почти все рагу.
— Я вас не поняла, — сказала она. — Извините, но мой морикадийский язык еще недостаточно хорош.
Он сердито взглянул на нее:
— Разве дети плохо вас учат?
— Они стараются изо всех сил, — ответила Виктория. Значит, в замке имеется шпион, возможно, даже не один, подумала она и повторила свой вопрос: — Ну, так почему же вы не объединили усилия с Сейбером. Вдвоем вам было бы легче победить Гиньяров?
— Это ему следует присоединиться ко мне, — сказал Данел. — Я старше, я законнорожденный, и я морикадиец. Пока Сейбер прятал свою задницу в Англии, я боролся за революцию. Мои люди и моя семья боролись за революцию. Я умею бороться, я умею побеждать. Но оценила ли моя семья мою борьбу? Мои победы? Это сделали не все, а только некоторые. — Он протянул руки, как будто обнимая лагерь. — Преданные члены моей семьи по-прежнему со мной. Но когда этот вонючий прыщ, мой кузен, вернулся из Англии, некоторые из членов моей семьи, поверив, что этот полукровка и есть подлинный король, бросили меня и переметнулись к нему.