Соблазненная принцем
Шрифт:
Однако большую часть времени она занималась Мод и Эффи, их платьями, их манерами и процедурами презентации. Она каждый день благодарила Господа за то, что очень занята, потому что каждую ночь просыпалась в постели, протягивая руки к Раулю и не находя его. Ей снились эротические сны о Рауле. Она испытывала страстное влечение к нему.
Она взглянула на ковер как раз в тот момент, когда по другую сторону появился и стал пробираться в передний ряд виконт Гримсборо. Он тяжело опирался на трость.
С опущенными глазами и непроницаемым лицом за ним следовала Белл.
Виктории стало обидно за подругу, у которой такая унылая жизнь. Но когда она окажется рядом с Раулем, она привлечет его внимание к тому, что его сестры несчастны, и они привезут их в Морикадию. И даже если он больше не хочет ее — при этой мысли у нее перехватило дыхание от боли, — она расскажет ему об отчаянии Белл, и он спасет своих сестер. Тогда хоть что-то хорошее произойдет в результате дурацкого бегства Виктории из Морикадии.
Когда объявили о выходе королевы Виктории, зал замер. Толпа склонилась в глубоком поклоне, и появившаяся на возвышении королева остановилась в его центре, ожидая дебютанток. Она была миниатюрной женщиной, но по ее манере держаться и уверенности в себе было сразу видно, что это не кто иной, как королева Англии. Когда Виктория стояла перед своей монархиней, ей показалось, что взгляд королевы задержался на ней, и она раскраснелась от благоговейного удовольствия.
— Вот и дебютантки пошли, — прошептала миссис Джонсон.
Мод и Эффи шли где-то в середине процессии, и каждая из них демонстрировала миру сдержанность манер и красоту, как и положено молодой англичанке, ищущей себе мужа.
Виктория почувствовала, что готова расплакаться. Она гордилась тем, что готовила их к этому важному событию.
После того как девушки присели в реверансе перед королевой, они заняли свои места в сторонке и стали наблюдать за церемонией представления. Потом, с облегчением вздохнув, юные леди стали ждать, когда их распустят. Но у королевы Виктории были другие намерения. Своим звучным голосом, неожиданно сильным для такой внешне хрупкой, женственной особы, она объявила:
— Сегодня я имею честь приветствовать нового монарха одного из самых древних европейских королевских семейств…
Как ни глупо, Виктория не поняла, что происходит.
— …из страны, которая совсем недавно освободилась от продолжительного угнетения.
Улыбающиеся мистер и миссис Джонсон немного расступились, чтобы Виктория могла лучше видеть.
— …мы гордимся тем, что являемся первой страной, которая приветствует у себя только что коронованного морикадийского короля Сейбера!
И тут он вошел в дверь. Рауль.
Боже
У Виктории бешено забилось сердце. У нее задрожал подбородок, затряслись руки.
Она услышала, как дружно охнули дебютантки и как одна из них громко прошептала:
— Силы небесные!
По правде говоря, Виктория не винила девушку за такое нарушение протокола.
Рауль был по-королевски великолепен, он был благороден и строг, однако при всем при этом вид у него был весьма озорной. И соблазнительный.
Словно в тумане Виктория с одобрением наблюдала, как с королевским достоинством он идет по ковру.
У нее подгибались колени, она боялась упасть.
Ведь он ее вот-вот увидит!
Но нет. Ей надо сделать шаг назад. Надо спрятаться за спины. А если она не спрячется, то он увидит ее и подумает… подумает, что она умышленно устроила эту встречу, хотя, по правде говоря, она даже не знала, что он находится в Англии, тем более в Лондоне, тем более здесь.
Почему в газетах не было сообщения о его визите?
Виктория попыталась укрыться в толпе, но стоявшие позади нее люди подались вперед, желая взглянуть на происходящее. Миссис Джонсон держала ее за предплечье. Она оказалась в ловушке.
Не глядя ни вправо, ни влево, в трех шагах позади своего короля шагали Данел и Просперо. На обоих были надеты темные, консервативного покроя костюмы, оба были хорошо подстрижены и явно как следует вымыты. Они двигались, как положено джентльменам, настоящим джентльменам — воспитанным и уверенным в себе.
Викторию распирала гордость: ведь это она их обучила, а теперь не узнала бы на улице.
С другой стороны, Рауль больше, чем обычно, выглядел как принц из волшебной сказки в своем приталенном черном костюме, накрахмаленной белой сорочке с красивым галстуком.
Ни в одной из волшебных сказок, о которых она слышала до сих пор, не говорилось о таких потрясающих удовольствиях.
Его строгое лицо осунулось, но великолепные изгибы бархатистых губ по-прежнему обещали страсть и удовлетворение.
«Не думай об этом!»
Его волосы были подстрижены и теперь не достигали плеч. Они блестели и были иссиня-черные, напоминая шелк.
Виктория ждала, сама не своя от страха, что он заметит ее. Но он не заметил. Вместо этого он повернул голову и взглянул на тех, кто находился по другую сторону ковра. Он встретился взглядом с отцом.
Гримсборо был слишком гордый, чтобы сделать первый шаг. Но после разговора с Белл Виктория поняла, что для их семьи жизненно важно, чтобы Рауль признал своего отца, и она, затаив дыхание, молилась ради Белл, чтобы он как-то показал, что идет на примирение.