Соблазни меня

Уоррен Нэнси

— Пришли.

Размеры отдела отнюдь не впечатляли. Похоже, в Свифт-каренте, штат Орегон, изобразительное искусство не пользовалось особой популярностью.

— Благодарю.

Самый беглый осмотр показал, что разжиться здесь нечем. Литература подобрана не для специалиста, скорее для школьника, который пишет реферат на тему «Мой любимый художник». О книге Дункана Форса по Гогену тут, конечно, слыхом не слыхивали.

— Что-нибудь еще? — осведомилась она тоном, больше подходящим для допроса, чем для вежливой беседы.

— Да. В вашей базе данных есть пресса?

— Какая именно газета?

— Местная. —

Черт возьми, название совершенно выпало из памяти!

— А, «Свифткарент тудей»! Есть. У нас весьма обширные данные за последние двадцать лет.

— На компьютере? — уточнил Дункан самым миролюбивым из возможных тонов.

Мирные переговоры, однако, она пресекла в зародыше самой едкой из возможных усмешек.

— На микрофильмах.

Мог бы и сам догадаться.

— Если захотите взять что-то на дом, придется завести на вас читательскую карту, мистер…

Будь Дункан поглупее, он бы решил, что имя у него спрашивают в неких личных, весьма лестных для него целях. Увы, он не настолько глуп, чтобы не понять, что ее единственная цель — уберечь книги от разбазаривания.

— Дункан Форбс.

— Там найдете все необходимое, — сделала она небрежный жест в угол.

Одноэтажное помещение библиотеки, хотя довольно просторное, но вполне охватываемое взглядом, располагалось наряду с мэрией и пожарным департаментом в новеньком муниципальном здании, каменном с красивой деревянной отделкой. Здание размещалось на территории, свободной не только от транспорта, но и от зелени, если не считать пары-тройки молодых деревьев в каменных вазонах. С другой стороны заасфальтированного прямоугольника виднелось еще несколько строений: кафе, магазин «Здоровое питание» и прокат туристического снаряжения, куда Дункан уже успел заглянуть.

Поборов внезапное желание вернуться к альпенштокам и палаткам, он последовал в указанном направлении, сопровождаемый «снежной королевой». Выбрав проектор с надписью «периодика», он уселся перед ним.

— Какой раздел газеты «Свифткарент тудей» вас интересует?

Нет, должна же внешность хоть как-то гармонировать с личностью! Такой тон подходил как раз старой деве с пучком на затылке.

— Все разделы за последние полгода.

Она взглянула так, словно искала предлог для отказа, а не найдя его, неохотно стянула с запястья то, что Дункан поначалу принял за витой красный браслет, который оказался всего лишь резинкой с ключом. Она вставила ключ в ящик под проектором и извлекла коробку с микрофильмами так бережно, словно они содержали секретную информацию ЦРУ. Водрузив ее на стол, «снежная королева» снова заперла ящик и молча удалилась.

Спиной Дункан чувствовал пронизывающий, как рентгеновский луч, взгляд. Один Бог знает, в чем она его подозревала. К счастью, он умел работать с проектором и не нуждался в посторонней помощи. Просить «снежную королеву» еще хоть о чем-то не хотелось. Пусть даже ее откровенную неприязнь он и заслужил, однако ничего плохого он не сделал!

— Могла бы ограничиться деловым костюмом! — проворчал Дункан, но когда первая картинка вспыхнула на экране, сразу забыл обо всем, что не касалось дела.

Несколько месяцев назад до него дошли интригующие слухи о том, что у провинциального торговца антиквариатом

и предметами искусства по имени Фрэнклин Форрест имеются сведения о полотне Ван Гога, утерянном еще во время Второй мировой войны. Их предоставил родной дядя Дункана, Саймон, человек со столь же глубокими и разветвленными связями, как подземка, которой он ежедневно пользовался, и этот источник заслуживал доверия.

Прежде чем встретиться с законным владельцем пейзажа, Дункан решил побольше о нем узнать. Газетные статьи могли пролить свет на личность Фрэнклина Форреста…

Дункан подстроил фокусировку и углубился в чтение.

Получасом позже, когда он только-только начал осваиваться с материалом, как гром с ясного неба на него обрушился некролог. Объект его интереса отошел в лучший мир, не дожидаясь встречи.

А между тем, если верить слухам (а Дункан не имел оснований им не верить), в момент вторжения фашистской Германии в Польшу, Форрест в Париже изучал изящные искусства вместе со своим другом-французом, тоже студентом. Этот молодой человек укрыл своего Ван Гога в надежном месте, а сам присоединился к движению Сопротивления. Когда он погиб, Форрест как бы унаследовал тайну полотна. Но вот он тоже мертв, и тайна ушла в небытие вместе с ним. Порвалась единственная ниточка, которая могла привести к утраченному шедевру.

Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!!! Выходит, он зря притащился сюда, в такую глушь.

Стараясь не поддаваться унынию, Дункан начал делать заметки на полях первой попавшейся под руку книги.

Ну просто фундаментально не везет! Конечно, Форрест был уже не мальчик — как-никак ему перевалило за восемьдесят, — но все-таки отчего бы не пожить еще немного? Ведь и разминулись-то всего на пару месяцев!

Дерьмо!

— Мистер Форбс!!!

Резкий окрик раздался над самым ухом, заставив Дункана подскочить от неожиданности. «Снежная королева» стояла над ним, как воплощенное обвинение. Теперь она не выглядела «снежной королевой». Наоборот, лицо ее алело от праведного гнева, как маков цвет. В голове мелькнуло: вот так должно выглядеть Правосудие с точки зрения журнала «Плейбой».

— Я думал, в библиотеках принято шептать, — заметил Дункан с укором. — От вашего крика меня чуть удар не хватил.

— Чем вы тут занимаетесь?! — с ненавистью осведомилась она.

— Веду изыскания. А, по-вашему, чем я занят?

— По-моему, вы заняты порчей казенного имущества!

Палец с длинным алым ногтем (чем-то похожий на стрелу с окровавленным наконечником) указывал на книгу, на полях которой Дункан легкомысленно нацарапал пару замечаний. Он сконфуженно поморгал:

— Вот дерьмо! В смысле — вот черт! Я хочу сказать, прошу прощения! Забыл, что я не дома.

— Я так и поняла.

— Послушайте, леди, я же признал свою ошибку! А за книгу готов заплатить…

— Придется. Следуйте за мной!

— Постойте, я…

Но он говорил в пустоту. Правосудие а-ля «Плейбой» захлопнуло книгу, подхватило ее двумя пальцами, как нечто навеки оскверненное, и зашагало к своему столу. Ничего не оставалось, как отправиться следом.

— Да не порите вы горячку! Книга мне еще пригодится.

— Тем лучше для вас, потому что через пару минут она станет вашей.