Соблазни меня

Ле Карр Джорджия

— Ты увидишь, после того, как я соблазню тебя лангустами и шампанским, и когда ты будешь лежать на песке, а солнце будет палить на твое голое тело, волны будут плескаться у твоих ног.

— Mнннн..., — и я чувствую запах горелого масла.

Он просто улыбается и снимает сковородку, переставив ее на другую конфорку.

Я поднимаюсь на цыпочках и целую его в кончик носа.

— Почему бы тебе не пойти в сад с Сорабом, а я тем временем приготовлю завтрак?

Он нежно проводит пальцем по горлу, его глаза наполнены страстным и яростным огнем.

— Пока я не встретил тебя, я никогда не встречал никого,

кто был бы... настолько невинным. Ты никогда не поймешь, что случилось бы со мной и кем бы я стал, если бы мы не встретились в тот вечер, потому что ты слишком хороша... слишком чиста, слишком невинна, чтобы понять это. Даже, если я попытаюсь тебе объяснить, ты не поверишь мне.

— Но мы ведь встретились, — с улыбкой отвечаю я ему.

И за окном ярко светит солнце.

“В течение тридцати лет, мы будем еще иметь технологические средства для создания сверхчеловеческого интеллекта. Вскоре после этого человеческая эпоха закончится».

Вернор Виндж, Технологическая сингулярность.

«Сохранить человечество 500,000,000 в постоянном балансе с природой».

Скрижали Джорджии

http://en.wikipedia.org/wiki/Georgia_Guidestones

Бонусный материал

Блейк Лоу Баррингтон

Я знал, что что-то произошло. Знал, когда шел, ну, вам, наверное, знакомо такое чувство, словно кто-то дышит тебе в спину, я даже испытывал покалывание на шеи. Я побежал в сторону шатра все быстрее и быстрее. Но прежде, чем мне удалось добраться до входа, я уже услышал голос Виктории, которая истерически кричала. Какая-то медленно ускользающая часть моего мозга сказала мне, что ее не приглашали. Сквозь толпу, я увидел Лану, стоящую в загубленном платье, с руками, опущенными по бокам. И ее лицо... О Боже, ее лицо было совершенно белым, обессиленным, с опустившими уголками губ.

Совершенно опустошенное.

Я чувствовал себя мужчиной, выходившим из тридцатилетней комы. Мой разум совершенно был не в ладах с моим оцепеневшим телом, но отлично осознавал крах моего сердца и рев крови в барабанных перепонках, и демона, закручивающегося в моем животе.

У меня было все всего лишь несколько минут назад. Это было поразительно, насколько эффективно и тщательного спланированная свадьба была сравнена с землей. Более полного позора Лана бы не смогла испытать. Какой счастливой она была всего лишь мгновение назад.

Моей единственной инстинктивной реакцией было подбежать к ней, и увести ее подальше от этого бардака, в который превратилась наша свадьба, подальше от всех этих глаз, «чистых» тунеядцев, собравшихся вокруг нее, которые тайно радовались видеть ее униженной.

Я с яростью ненавидел их всех, но…

Но бесстрастная часть меня, которую мой отец безжалостно взрастил, подсказывала, что Баррингтон так легко не сдается. Я находился здесь, в окружающей обстановке, и она напоминала мне, как пуля попадает в оленя, который бросается из последних сил, спотыкаясь, пытаясь убежать, но падает сраженный. И

тут появляюсь я, который по идеи, как маг, должен из шляпы вытащить не разлетающихся ворон, взмывающих в воздух от звука выстрела, а живого оленя, который не испытал всего ужаса, когда был ранен. Мне необходимо было показать мою любовь к ней, чтобы она смогла блестеть и затмить все.

Глубоко вдохнув, я двигался к ней, сожалея, что мои ноги не могли передвигаться быстрее, но по крайней мере, они в состоянии были двигаться. По-видимому они существовали сами по себе и хотели добраться к Лане, как можно быстрее. Мой взгляд уловил, как Куинн, защищая ее положил ей руку на плечо, видно, она даже и не почувствовала его прикосновение.

Она смотрела в толпу широко открытыми, стеклянными глазами. Она искала меня! У меня слезы навернулись на глаза, потому что из-за меня ей причинили боль снова. Моя голова была ватной, как будто я находился под водой, но при этом я дышал огнем. Я убрал поглубже свою вину.

Я снова все исправлю, потому что обещал.

Наконец, я предстал перед ней.

Куинн убрал руку, и глазеющая во все глаза шумная толпа самодовольно растворилась, превратившись в ничего не значащие тени. Лана в шоке подняла на меня взор, и мы приковались друг другу, не в состоянии отвести взгляд. Я понимал, что она была смертельно ранена, как тот олень, но еще дышала, кажется дышала. Я ясно видел в ее глазах весь позор, который ей пришлось пережить, и ее страстное желание уползти, уйти, спрятаться. Ее глаза умоляли меня увести ее от этого позора. Но мы не будем убегать и прятаться, моя жена будет возвышаться над всем этим.

— Она никогда не остановится? — хрипло произнесла она. Ее глаза были настолько огромные, как у ребенка, которого ударили, когда он на самом деле не сделал ничего плохого, но ему по-прежнему больно, и он находится в замешательстве и страхе перед окружающим миром.

— Никто не причинит тебе зла, и ни один волосок не упадет с твоей головы, пока я жив, — и в моем голове не слышались ни нотки ужаса и страха, который я испытывал на самом деле. Я показывал свою силу и неприступность, и это придало мне еще больше сил. Я взял ее руки в свои и постарался передать ей свою силу через руки, которой я обладал, я чувствовал, как она перетекала в нее.

Слезы наполнили ее глаза и грозили пролиться вниз.

— Мое платье…, — прошептала она хрипло.

— Может быть воссоздано до последнего стежка. Вспомни..., — напомнил я нежно и просто смотрел в самую глубь ее глаз со всей любовью, на которую был способен. Ты мое сердце, моя жизнь и весь мой мир, говорил мой взгляд. Разве ты не видишь, что все это ерунда? Ничто. Есть только ты и я, и наша любовь. Я полностью одурманен тобой. Могут исчезнуть все эти люди хоть завтра, но мы по-прежнему останемся счастливыми. Кого волнует их мнение?

— Слава Богу, что у тебя водостойкая тушь, — сказал я.

Она шмыгнула носом и слезы исчезли.

— Вот это моя девочка, — сказал я и поднял руку, этот жест относился исключительно к организаторам свадьбы. Мгновенно все огни погасли, остались только некоторые огоньки, мерцающие у черного потолка. Два прожектора начали шарить по помещению в поисках нас.

Она с удивлением взглянула на меня, потому что наш танец предполагался позже, но сейчас был идеальный момент. Я спокойно улыбнулся ей в ответ.