Соблазни меня!

Мэйджер Энн

Впервые за весь разговор графиня не нашлась со словами.

— Ах, так он забыл вам рассказать? Мы встречались с ним в Лондоне. Я думала, это случайность. Пока не увидела в газетах его фотографию и статьи. Мне не нравится, когда меня обманывают. Если вы так страстно желаете купить замок и виноградники, пришлите ко мне его. Я буду иметь дело только с ним. А пока что прощайте.

Голос ее был спокоен, но внутри все дрожало.

Именно здесь, на этом месте, где она сейчас сидела, в прошлом имел место тот самый разговор

Реми с его отцом.

— Знаешь, почему я тебя всегда ненавидел? Я тебе скажу. Ты сын того самого подлеца-гонщика из Гран-при, который бегал за каждой юбкой, не пропуская ни одну, и которого размазало по дороге за полгода до твоего рождения. Мне надо было сразу развестись с графиней! Если тебе нужен отец, иди и отыщи его могилу!

Реми... Испорченный парень, гонщик Формулы-1, коварный обольститель. Граф. Не говоря о том, что ее любовник.

Кто же он на самом деле?

И неужели так сильно хочет купить замок?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прошли сутки, а вестей не было. Ни от Реми, ни от его мамаши. Ни от их агента. Где же Реми?

Вечером Эми сидела в гостиной. Жара была неимоверной. Цикады пели под деревьями в роскошной зелени кустов, успокаивая нервы. Она листала тетин альбом под названием «Моя жизнь, веселая, пока идет». Роскошную жизнь вела ее тетушка, ничего не скажешь. Некоторые снимки по-настоящему поражали воображение, Эми лишь поднимала брови в изумлении. Фотографии повествовали о счастливой жизни тети. К тридцати — а именно столько было сейчас Эми, — ее тетя успела дважды развестись.

Эми понадеялась, что тетушка не осудит ее оттуда, сверху, и стала собирать личные вещи Тэйт в коробки и запаковывать их.

Только она потянулась к красной вазе венецианской работы, как в дверь постучали. Да еще как постучали! Это был настоящий грохот, который чуть не потряс весь замок. Затем послышался знакомый баритон Реми. Сердце девушки забилось в два раза быстрей. Даже не завернув вазу, она быстро положила ее в коробку и сбежала вниз, шлепая по лестнице босыми ногами.

Входная дверь нараспашку, но в комнате никого нет.

Может, ей лишь показалось? Посмотрев мимоходом на себя в зеркало, Эми пожалела, что не привела себя в порядок. Выглядела она отвратительно — босая и непричесанная. На цыпочках она вышла на улицу.

— Итак, ты отказалась продать дом, пока не поговоришь со мной?

Эми так и подпрыгнула на месте.

— Я был уверен, что ты никогда не захочешь меня больше видеть, — сказал он.

— Я не слишком-то умна, особенно когда дело касается мужчин, — ответила она сухо.

Реми прислонился к стене и рассмеялся:

— Если я не вовремя, могу уйти.

— Нет... все нормально. Весьма вовремя.

Она сощурилась, приглядываясь. На нем были серые джинсы и белая рубашка с длинными рукавами, закатанными по локоть. Он выглядел хорошо, слишком хорошо. Втянув в себя воздух, она облизнула пересохшие губы.

— Надо было сразу сказать тебе, кто я.

Сейчас ей показалось, что его голос был совсем чужим, незнакомым. Она сглотнула, надеясь, что комок в груди исчезнет.

— Я не виню тебя за то, что ты меня ненавидишь, — вдруг произнес Реми. — Теперь ты все знаешь, поэтому...

Она подняла руку в предостерегающем жесте.

— Я прочла несколько газетных статей о тебе.

— Меня обвинили в убийстве...

— Дело было в неполадках в машине. Проблемы с переключением скоростей.

— Я убил при этом лучшего друга. Многие мои бывшие друзья и родственники не разговаривают со мной. Отец Андре был моим автомехаником. Ребенком я любил слоняться у гаража и наблюдать за его работой. Он многому научил меня, я начал разбираться в машинах, в женщинах. И все с его подачи. У моего отца никогда не было на это времени, — сверкающие глаза Реми пронзили ее. — И ты... ты знаешь, почему. Морис Лафитт теперь меня ненавидит.

— Это был несчастный случай, — сказала она мягко, в желании утешить его, — Да и трек был мокрым.

— Я был глупцом, эгоистичным задирой. Гнал машину на максимуме. Даже за гранью максимума.

— А кто научил тебя так гонять? Не Морис ли?

Реми подался к ней.

— Но ради чего? Ведь не ради того, чтобы я сбил его сына!

— Ради победы, я полагаю.

— Да, я должен был выиграть! Тогда для меня это значило все, потому что я хотел доказать человеку, который и отцом-то мне не был, что я чего-то стою.

Она отлично помнила их разговор с отцом, который произошел семнадцать лет назад. Захотелось обнять его, чтобы успокоить.

— Это твоя карьера, работа. Тебе платили за победу.

— Лучше скажи это Андре или его отцу! — Реми тяжело вздохнул. — Прости. У меня нет права так разговаривать с тобой. Если ты будешь мудрее меня, то быстро забудешь этот разговор, как и то, что мы раньше встречались. Мне нечего тебе предложить. Даже дружбу. Прости за то, как я поступил с тобой.

— Значит, не хочешь выходить из того образа, какой создали газеты?

— Старая жизнь закончена для меня, — сказал он горько. — Слава. Легкие деньги. Женщины. Забавно, когда-то я думал, что буду жить так всегда. Теперь я знаю, что должен избрать другой путь. В прошлом я натворил достаточно глупостей.

— Любой бы сделал то же, будь он в таком напряжении.

— Я обидел людей, которых не хотел обижать, а все из-за чрезмерной зацикленности на самом себе. Эгоист, вот кем я был. Я хотел заглушить боль и вину, поэтому ложился спать с женщинами, имена которых наутро забывал.