Соблазнить дьявола
Шрифт:
— Вы собираетесь смириться и отдать свою дочь в руки Диабло без борьбы? — зловеще спросил Винстон. Его неискренние слова предназначались для того, чтобы посеять страх и ужас в сердце лорда Харви, заставить старика почувствовать неотвратимость угрозы со стороны пирата, заставить его вступить в сговор и способствовать осуществлению коварного плана. Проигрывать ему было нельзя. Винстон боялся возмездия Скарлетт даже больше, чем он боялся Кита. Если лорд Харви согласится помочь ему забрать Девон и тайно увезти ее подальше, Скарлетт получит время на покорение сердца Кита. Если кому-то это уже
— Господь мне свидетель, этот дьявол не получит Девон! — решительно повторил лорд Харви, для убедительности слов стукнув по крышке стола. — Что должен делать я?
Заговорщики перешли на шепот. Винстон проинструктировал лорда Харви, как заманить Девон в его карету, которая будет дожидаться у входа рано утром, уже через несколько часов. Затем он во весь опор домчит ее до почти заброшенного охотничьего угодья Линли под Пензанцем, что находится в отдаленной местности Корнуольского побережья. Перед тем как уйти, Винстон сунул графу пузырек коричневатой жидкости, которую однажды давал ему доктор, когда он ломал ногу. В бутылочке оставалось еще приличное количество опия.
Лорд Харви в изнеможении упал в кресло, обхватив седую голову трясущимися руками. Как мог он переступать через себя, чтобы предать свою же плоть и кровь! Это он делал во имя спасения Девон! Правильно ли он поступал?
Разумеется, Винстон, несмотря на свою слабость, представлял лучшую партию для его возлюбленной дочери, нежели такой низкий тип, как этот пират Диабло. Как только она обвенчается с Винстоном, никто: ни Диабло, ни граф Гренвиль, — не посмеют преследовать ее.
Страшная боль разрывала тело графа надвое. Он не мог шевельнуться. Лицо покрылось холодным потом. Немного погодя его дыхание стало ровнее, боль чуть отступила, дав ему возможность подняться и добрести до постели, где он мог скоротать остаток бессоной ночи.
На следующее утро, несмотря на то, что легла накануне очень поздно, Девон рано проснулась. На сердце у нее было легко. Вся она светилась предвкушением счастливого дня. Всего через несколько часов приедет Кит, и все встанет на свои места: они договорятся с отцом и смогут начать жизнь, которой она всегда жаждала, с тем, кого она любила больше всего на свете. Мечтательный взор туманил ее прекрасные черты приятными думами, пока она принимала ванну, одевалась и спускалась к завтраку.
— Отец, как рано ты встал, — голос Девон прозвенел счастливым колокольчиком. — Я так рада, что… — Вдруг она заметила восковой цвет и заострившиеся черты его лица. Ее охватила тревога. — Отец, ты болен! Что с тобой?
— Нет, доченька, со мной все в порядке, — возразил граф, пытаясь слабо улыбнуться. — Но я счастлив, что ты так рано встала, поэтому сможешь составить мне компанию.
— Разумеется, отец, — с готовностью согласилась Девон, — но к обеду мы должны вернуться вовремя. Я пригласила гостя, и мы должны кое о чем тебе рассказать. Впрочем, это может немного подождать.
Граф точно знал, кто должен прибыть, но он твердо решил, что Девон не будет здесь, когда явится Диабло. Отводя взгляд от доверчивых глаз Девон, старик кивнул.
— Мы очень скоро вернемся. У нас будет масса времени, чтобы подготовиться к приему
Проголодавшаяся Девон подошла к буфету и наполнила тарелку всевозможными вкусными вещами, приготовленными их поваром. Когда она вернулась к столу, граф уже налил ей чай. Девон благодарно улыбнулась и сосредоточенно принялась за еду. Ей было невдомек, какая душераздирающая борьба происходила в сердце отца. Сомнения неотступно терзали его. Должен ли он соглашаться на коварный поступок, чтобы спасти единственного ребенка от позора и гибели? Когда Девон закончила есть, она откинулась на спинку стула и, запрокинув голову, выпила чай, осушив чашку до последней капельки.
— Я готова, отец, куда мы едем?
— Возьми накидку, дорогая, я взгляну, подан ли экипаж, как велено, пораньше. — Граф сделал попытку подняться, но снова опустился в кресло, почувствовав, что силы отказывают ему, а тело не повинуется.
— Может, отложим поездку? Как-нибудь в другой раз? — предложила Девон, серьезно обеспокоенная явной слабостью отца.
— Нет, я, правда, чувствую себя превосходно. Беги, я подожду у двери.
Чмокнув отца в лоб, Девон торопливо устремилась за накидкой наверх, решив позвать доктора, как только они вернутся домой.
Лорд тем временем, кое-как поднявшись, еле держась на ногах, неуверенно доковылял до двери, выглянул в окно и увидел нанятый Винстоном экипаж, дожидавшийся возле парадного. Тотчас же ощущение своей вины захлестнуло сердце графа. Он еле справился с собой. Только мысль о грозившем дочери позоре удержала его на месте. Тяжело переведя дух, он ждал появления Девон.
Насупив брови, Девон вытащила из шкафа дорожную накидку и набросила ее на плечи. Когда она поднималась по лестнице, в ногах появилась странная свинцовая тяжесть. Ноги не слушались ее. Слабость возрастала с каждой минутой. Задержавшись на верхней площадке лестницы, она взглянула вниз. Голова закружилась, и Девон инстинктивно схватилась за перила, чтобы не упасть.
Тотчас же другая рука Девон потянулась к животу. Это ребенок? Боль совершенно отсутствовала. Сознание подсказывало, что все с ребенком в порядке. Скорее всего, они вместе с отцом чем-то заболели. К тому времени, как она добралась до двери, где дожидался граф, в глазах все расплывалось, колени дрожали от усилия держаться ровно и не упасть. С горестным сочувствием граф наблюдал за плачевным состоянием Девон. Он поддержал ее под руку, подвел к двери. Лицо лорда было охвачено тревогой. Неужели он и в самом деле хотел этого?
— Отец, — заплетающимся языком пробормотала Девон, — может, остаться дома? Мне как-то странно не по себе.
— Чепуха, — успокоил граф. — Наверняка, все пройдет, как только выйдешь на свежий воздух.
Подумав, что сонливое и вялое состояние является еще одним признаком беременности, Девон неохотно согласилась, облокотившись на отца, когда он бережно помогал ей спуститься по ступеням и дойти до ожидавшей кареты. Вдруг Девон охватило тревожное предчувствие.
— Это же не твоя карета, отец. Куда делся герб?