Соблазнить холостяка, или Нежный фрукт (Нежный фрукт)

Куликова Галина Михайловна

– Можете смотреть телевизор сколько вздумается, – вслух сказал он, вытаскивая из шкафа ворох одежды и прижимая его к животу двумя руками. – Дверь запирается на защелку. Ванная и туалет там. – Он мотнул подбородком в сторону коридора.

После чего ретировался в кабинет и швырнул принесенное барахло на свою кровать. «Фу-у… Вот это приключение на мою голову, – подумал он, свалившись в кресло и раскинувшись в нем без сил. – Может быть, взять и уехать? Напроситься на дачу к Павлику Пущину… Ну ее, эту бабу!» Он тут же понял, что обманывает сам себя. Никуда он не уедет. Во-первых,

потому, что его отъезд будет похож на бегство, а это унизительно. А во-вторых, потому, что ему не хочется уезжать. Шарлатанка она или фея, неважно. Она его заинтересовала, причем до такой степени, что он готов был возиться с ней столько, сколько потребуется. Сейчас он ни за что бы не ушел. Ему было дико интересно, что она собирается здесь делать. Положа руку на сердце она ему понравилась. И он не хотел с ней расставаться, хотя, по сути дела, вообще ее не знал. «Что это со мной? – подумал он раздраженно. – Я только что ее увидел. Впервые в жизни. А она так на меня подействовала… одурманивающе. У нее фиалковые глаза, восхитительно чистые, без примеси всякой житейской гадости».

Он не знал, сколько сидел так, взволнованно размышляя о том, что может с ним приключиться, но спустя какое-то время она позвала его:

– Дима! Где вы?

– Я здесь, – сказал он, мигом вскочив и нарисовавшись на пороге.

Комнаты были раздельными, и дверь кабинета выходила в коридор. Люба переоделась, облачившись в уютные брюки и кофточку со скромным вырезом. Но даже если бы она завернулась в одеяло, он все равно охватил бы ее жадным взором. Обычно он себя контролировал, но сегодня в него вселился какой-то бес. Рассердившись на себя, он даже застонал от досады. Ну нельзя же так реагировать на женщин! В конце концов, восемнадцать ему было уже бог знает сколько лет назад.

– У вас что, зуб болит? – с тревогой спросила Люба.

– Нет. – Астраханцев помотал головой. – У меня ничего не болит.

– Это хорошо, что ничего не болит. Знаете, не сочтите за наглость, но я ужасно хочу есть. В поезде нам давали только чай. Ни тебе печенья, ни кексов.

– Надо было запастись чем-нибудь питательным, – сказал он просто для того, чтобы что-нибудь сказать.

– Я запаслась! Но завтрак, который я взяла с собой, пришлось отдать.

– Кому отдать? – обалдело спросил Астраханцев, не трогаясь с места.

– Мальчику, которого пересылали от одной тетки к другой. Та, которая отправляла, не накормила его в дорогу. Знаете, он сидел напротив и весь состоял из одного аппетита. И веснушек!

Люба смотрела на Астраханцева не отрываясь, и от ее взгляда у него прямо в центре солнечного сплетения рождалась новая галактика.

– Тогда нам нужно на кухню, – сказал он. – У меня есть холодная курица и помидоры.

– А черный хлеб? – тотчас спросила Люба, загораясь.

– Бородинский. С тмином.

– М-м… Пойдемте же скорее!

От нее тонко пахло чем-то медово-лимонным, и Дмитрий понял, что дико любит вот именно этот запах. Очнуться и начать действовать было очень трудно: в глазах гостьи вместо зрачков жили две крошечные черные луны, которые притягивали его неудержимо. Да, она несомненно была феей – но

не эфемерной, отстраненной, а теплой и живой. Хотя и маленькой: ее макушка доставала ему лишь до подбородка.

– Пока что кашеварить будете вы, – решила Люба. – А когда я тут освоюсь, на вашей кухне, тогда уж возьму бразды правления в свои руки. Не возражаете?

Сердце Астраханцева забилось часто и нервно. Он хотел ответить, что вообще-то это кухня Амалии, но почему-то не рискнул и вместо этого сказал:

– Ну разумеется! – Голос у него был отвратительно фальшивым. – Курицу будем греть или прямо так?

– Лучше прямо так, – ответила голодная Люба, сверкнув улыбкой.

Ее гипотетический муж ловко накрыл на стол, и они уселись друг напротив друга с ножами и вилками в руках. Сначала их беседа состояла из очень коротких фраз и даже междометий. Но когда от курицы остались только кости с лакированными хрящиками, Астраханцева снова разобрало.

– А то, чем вы занимаетесь, это профессия или так, увлечение?

– Как это – увлечение? – изумилась Люба, оскорбившись за библиотечное дело. – Профессия, которой нужно учиться.

– И большой у вас стаж?

– Страшное дело какой большой. Как узнаете мой стаж, сразу поймете, что я далеко не юная девица. Впрочем, вам все равно откроется мой возраст.

– Да? – удивился Астраханцев.

– Ну конечно. Когда мы будем оформлять отношения. Паспорта, то да сё…

– Это что, предсказание? Вы еще и будущее предсказываете?

– Ну, в нашем с вами случае даже к бабке ходить не надо, – по-свойски ответила Люба и широко улыбнулась, призывая Астраханцева улыбнуться тоже. – Мы ведь поженимся.

– Серьезно? А когда?

– Когда вы ко мне привыкнете.

Астраханцев посмотрел на Любу с веселым изумлением, встал и налил из чайника кипяток сначала в одну чашку, а потом во вторую. Положил пакетики в плотных золотянках на середину стола. Было не похоже, что гостья шутит.

– Вы это серьезно? Насчет женитьбы? Или у вас такое оригинальное чувство юмора?

– Слушайте, если я вам категорически не подхожу, так и скажите. Я могу даже вещи не разбирать, уеду – и дело с концом.

– Вы мне очень подходите. – Слова вылетели из Астраханцева неожиданно для него самого. Он едва не подавился конфетой, которую успел засунуть за щеку. – Просто этот разговор о женитьбе застал меня врасплох. Согласитесь, это странно. Вы приезжаете, входите в квартиру, раскладываете вещи в моем шкафу и заявляете, что мы поженимся! Любой на моем месте почувствовал бы себя не в своей тарелке…

– А! Теперь я поняла. Вам не нравится предопределенность. Лучше нам знакомиться постепенно. В конце концов, у нас уйма времени.

– Серьезно?

– Я останусь с вами, я уже решила. – Люба посмотрела на Астраханцева глазами, в которых не было дна. – Если вы специально не будете вредничать, мы приноровимся друг к другу.

– Ну, с нашими грядущими отношениями мне все более или менее ясно, – сказал Астраханцев, почесав нос чайной ложкой. Происходящее казалось ему до того странным, словно он попал в параллельную реальность. – А квартиру вы будете чистить?