Соблазнить негодяя

Хит Лорен

Он ощутил желание наброситься с кулаками на Линнфорда, на мать, на весь мир. На себя. Задумываться о том, чем чревато это известие, он не хотел.

— Так какое это имеет отношение к Мерси?

— Она выдала Джона за своего сына, потому что любит его. Я не сказала Линнфорду, что ты — его сын, потому что знала: это причинит ему боль и поставит в неудобное положение. Для его герцогини это стало бы ударом. А твоя жизнь от этого нисколько не изменилась бы.

— Вы должны были мне сказать. Я имел право знать.

— Да, я с тобой согласна.

Но рассказываю теперь это для того, чтобы ты понял: женщина, чтобы защитить тех, кого любит, пойдет на все. На все.

Стивен стоял у окна спальни, пил бренди и смотрел на матово светящиеся в тумане фонари, выстроившиеся вдоль подъездной дороги. Он не мог заставить себя лечь в постель. Постель, которую делил с Мерси.

В доме брата он мало спал. Здесь же, в своем доме, заснуть было практически невозможно. В других комнатах тоже были кровати, и он мог бы пойти спать туда, но чтобы избавиться от мыслей о Мерси, необходимо было приучить себя не реагировать так остро на все, что напоминало о ней.

А напоминаний о ней вокруг было столько, что работа предстояла адская.

Более того, когда мать и Линнфорд (отец, будь он проклят!) уехали, Стивену отчаянно захотелось поговорить с Мерси. Посидеть с ней на диване, и чтобы она своими тонкими пальчиками гладила его по волосам. Чтобы посмотрела ему в глаза и сказала, что эта неожиданная новость ничего не меняет.

Однако изменилось многое. Начать с того, что у него появилось пять единокровных братьев и сестер. Стивен всегда с удовольствием бывал в их компании, но теперь он будет смотреть на них по-другому. Он узнал то, чего не знали они. Сославшись на постоянно ухудшающееся здоровье леди Линнфорд, мать попросила сохранить ее тайну. Да Стивен вообще-то и не собирался кричать об этом на каждом углу, ибо еще не решил, как относиться к тому, что Линнфорд оказался его отцом.

Ощущал он отчасти и обиду — из-за того, что его держали в неведении так долго. Хотя, если вдуматься, какое это имело значение? Линнфорд, его опекун, и так почти все время находился рядом. Он научил его охотиться на фазанов, ловить рыбу и сидеть в седле.

Он был любовником матери.

Она разрешила открыть правду Вестклиффу и Айнсли, но Стивен не знал, готов ли к этому. Если они все узнают, чем это обернется?

Он постоянно возвращался к этой мысли. Не каждую тайну следует открывать всем. Некоторые лучше не раскрывать никому.

Бурное течение его мыслей нарушил плач Джона. Мальчик явно был чем-то недоволен и голосил так, что Стивен засомневался, что сегодня ночью сможет сомкнуть глаза. Поставив стакан, он вышел из спальни и направился в детскую. Там он увидел Жанетт, которая расхаживала по комнате, качая на руках Джона. Лицо ребенка все было в красных пятнах.

Жаннетт, явно растерявшаяся, повернулась.

— Простите, сэр, не могу его успокоить. Он не голоден, я его только час назад кормила, и не мокрый, я проверила. Не знаю, почему он плачет. Послать за врачом?

Джон

зашелся пуще прежнего.

— Нет, — тихо произнес Стивен. — Я сам попробую его успокоить.

Жанетт не могла скрыть изумления.

— Вы уверены, сэр? — спросила она, когда Стивен взял у нее вопящего Джона.

У Стивена была надежда на то, что, оказавшись у него на руках, сын сразу успокоится, но вместо этого крик перерос в оглушительное крещендо. Джон неистовствовал.

— Что, не нравлюсь я тебе, парень? Я и сам от себя сейчас не в восторге. — Немного покачав ребенка, он бросил взгляд на Жанетт и спросил:

— Вы знали, кто его мать?

— Да, сэр. Я знаю, что его мать леди Лайонс.

Лицо Стивена перекосилось.

— В Париже вы знали про Чудо?

Жанетт покачала головой.

— Нет. Леди Лайонс нашла меня после того, как эта леди оставила их. Первый раз придя к ним, я застала только ее и Джона, и малыш был очень голоден. Она пробовала капать ему молоко в ротик, но он отказывался. Мне показалось, она не спала уже дня два. Мне леди Лайонс сказала, — тут она опустила взгляд на пол, — что у нее молоко пропало. — Она снова посмотрела на Стивена. — Я не знала, что Джон не ее, пока она не рассказала мне об этом несколько дней назад.

Стивен кивнул.

— Спасибо.

Он развернулся.

— Сэр…

Он повернул голову и подождал, пока Жанетт, заламывая руки, собралась с духом.

— Я знаю, это не мое дело… но мальчик — ее сын. Не важно, из чьего чрева он появился.

Снова кивнув, Стивен молча вышел из детской. Мерси и в Ускюдаре могла рассчитывать на такую преданность?

Он отнес Джона в свою спальню. Там положил на кровать и придвинул к нему подушку. Пахнуло лавандой. Крик Джона тут же оборвался, глазки его округлились, потом он сощурился от удовольствия.

— Так вот чего тебе не хватает, да? А я до сих пор не могу ложиться в эту постель. Потому что она все еще здесь.

Он ткнул пальцем в ладошку Джона, и тот сжал вокруг пальца крохотный кулачок.

— Тебе ведь наплевать, что это не она тебя родила, верно?

Глаза Джона закрылись и снова распахнулись.

— Скажи, она украла тебя? Вот в чем вопрос. Она с самого начала хотела тебя использовать? Почему она сразу не рассказала мне обо всем?

От Джона ответов он не дождался. Младенец заснул.

Стивен прижался губами к его голове.

— Я тоже по ней скучаю, парень, — прошептал он. — Очень.

Глава 25

«К сожалению, мы не сможем нанести вам визит. Но вам, вероятно, будет интересно узнать, что няня Джона будет гулять с ним по Гайд-парку в 14 часов».

— Мой сын совершенно забыл о приличиях, — пожаловалась герцогиня, входя в галерею, где Лео писал портрет Мерси.

Она бессчетное количество раз говорила ему, что не в настроении позировать, но он настаивал.