Соблазнительница
Шрифт:
В глубине сада, у самой реки, молодая леди кралась между деревьями. Дойдя до высокой, выложенной из камня береговой стены, она двинулась вдоль нее в угол сада.
Там, под большим деревом, ее ждал джентльмен, казавшийся сгустком тени в ночном мраке. Когда молодая леди подошла к нему, он обернулся:
— Ну как? Достали?
— Да. — Голос незнакомки звучал еле слышно; она прижала к себе ридикюль, который был сейчас больше обычного, и открыла его. — Мне удалось достать обе вещицы.
Предметы,
— Вы пошлете все, что сможете получить за них, Эдварду, да?
Джентльмен ничего не ответил. Он повертел предметы в руках, поднял сначала один — затейливо украшенную чернильницу, потом другой — хрустальный флакон с позолотой — к слабому свету, проникавшему сквозь листву деревьев.
— За них дадут немного, ему нужно больше.
— Больше? — Опустив ридикюль, молодая леди посмотрела на джентльмена. — Но… Эдвард говорил только об этих двух вещах…
— Наверное. Но бедняга Эдвард… — Джентльмен сунул обе вещицы в просторные карманы своего дорожного фрака и вздохнул. — Он старается не терять присутствия духа, но, я уверен, вы себе не представляете, чего ему это стоит. Изгнанный из семьи, живущий в трущобах в чужой стране, вынужденный голодать, всеми забытый, не имея ни одного друга на свете…
— О нет! Конечно, нет! Представить невозможно… Я уверена… — Девушка замолчала и выжидающе смотрела на джентльмена.
— Я делаю все, что могу, но я не вращаюсь в ваших кругах. — Он посмотрел сквозь темный сад туда, где светились волшебные фонарики, и дальше, где на террасе танцевала и смеялась элегантная толпа.
Незнакомка заговорила снова:
— Если бы я могла помочь чем-то еще… Но я уже отдала все свои деньги. А в доме у Эшфордов не так уж много лежащих на виду вещей, принадлежавших лично Эдварду.
Некоторое время джентльмен молчал, устремив взгляд на танцующих, потом повернулся к молодой леди.
— Если вы действительно хотите помочь — а я уверен, что Эдвард будет вечно вам благодарен, — то найдется много вещиц вроде этих, которые могли бы помочь ему и которых, — он указал движением головы на толпу в отдалении, — скорее всего никогда не хватятся.
— Ах, но я не могу… — Молодая леди в ужасе взглянула на него.
Джентльмен пожал плечами:
— Если дело обстоит так, тогда я скажу Эдварду, что ему никогда не удастся стать тем, кем он был раньше. Он вынужден жить в лачуге с крысами в то время, как у его семьи и друзей полно денег, но на них он может не рассчитывать. Ему лучше отказаться от всяких надежд…
— Нет! Подождите. — Помолчав, незнакомка вздохнула, и он понял, что победил. — Я попробую. Если я увижу какие-нибудь мелкие вещи, которые могут пригодиться…
— Вы возьмете их и принесете мне. — Джентльмен взгля нул на дом. — Вы сообщите мне о месте встречи.
Он повернулся, чтобы уйти, но леди удержала его за рукав.
— Вы
Джентльмен внимательно всмотрелся в ее серьезное лицо и кивнул:
— Уверен, это будет для него большим утешением.
Поклонившись, он повернулся и быстро исчез среди деревьев. Молодая леди вздохнула, посмотрела на отдаленную террасу, потом приподняла подол платья и направилась к дому.
— Прошу прощения, мэм, но пришли лорд Калвертон, барышни Эшфорд и барышня Фоллиот.
Луиза подняла голову. Амелия прищурилась. Они расположились по-домашнему в утренней гостиной в задней части дома. Луиза читала книгу, Амелия в шезлонге просматривала последний номер «Ассамблеи».
Луиза, уютно устроившаяся в кресле, пожала плечами.
— Проводите их сюда, Колторп. — Дворецкий поклонился и вышел, а Луиза улыбнулась дочери: — Это Эшфорды, и мы можем принять их по-свойски.
Амелия кивнула с рассеянным видом, устремив взгляд на дверь. Люк говорил, что придет сегодня утром. Когда они вернулись в зал, он оставался рядом с ней, незаметно, но явно, до конца вечера. Эшфорды подвезли ее прямо к дверям родительского дома. Люк поднялся с ней по ступенькам крыльца, поклонился со своим обычным скучающим томным видом и не сказал ни слова о будущей встрече.
Дверь отворилась. Веселые Эмили, Энн и Фиона вошли в гостиную. Амелия закрыла журнал и отложила в сторону. Неторопливо вошел Люк, как всегда мрачный и опасно красивый в безупречном темно-синем фраке. Девушки вежливо поздоровались; Амелия попыталась встретиться взглядом с Люком, но, окинув ее беглым взглядом с порога, он больше на нее не смотрел.
Он склонился над рукой ее матери с безупречной любезностью. Луиза указала ему на кресло, однако он, неверно истолковав ее жест, — намеренно, как была уверена Амелия, — отвесил ей поклон и произнес:
— Амелия.
Она кивнула в ответ, а затем с удивлением обнаружила, что он выбрал кресло рядом с ее матерью и удобно устроился в нем. Три девушки порхнули к Амелии и расселись вокруг. Люк заговорил с Луизой, а девушки повернулись к Амелии.
— Сегодня чудесная погода.
— Очень приятная. Легкий ветерок.
— Мы хотели подышать свежим воздухом в парке, но Люк предложил…
Больше всего Амелии хотелось бы знать, что в данную минуту Люк говорит ее матери.
Улыбаясь при виде дочери, окруженной болтающими девушками, Луиза посмотрела на Люка и подняла брови.
— Насколько я понимаю, вам не показалось слишком хлопотным присматривать вчера вечером за Амелией, ваши ми сестрами и мисс Фоллиот?
Люк встретился в ней взглядом и коротко ответил:
— Нет. — С Амелией хлопот хватало, но он справился. — Но ваша дочь несколько упряма и предпочитает сама принимать решения, что вам, конечно же, известно.