Соблазнительница
Шрифт:
— Ты уверен, что хочешь отбыть в тот же вечер? Ведь нам ничего не стоит остаться на ночь в Сомерсхэме.
Губы его разжались, глаза оставались такими же напряженными.
— Нет. Ведь Калвертон-Чейз всего в нескольких часах езды…
Вальс кончился, музыка стихла. Он повернул ее к себе, остановился, взял за руку, поцеловал пальцы, не сводя с нее глаз.
— Было бы весьма благопристойно с нашей стороны уехать туда.
По телу ее пробежала дрожь — это была реакция на легкий намек в его голосе. Он позволил устроить свадьбу,
Несколько опасливо она согласилась, склонив голову, и улыбка, не веселая, но напряженная, изогнула ее губы. К ним уже спешили гости, Люк только и успел с серьезным видом кивнуть ей в ответ.
Оба они, по молчаливому соглашению, улыбнулись собравшейся вокруг них толпе и принялись болтать и раздаривать улыбки.
Вечер шел для них точно так же, как и все предыдущие вечера, только на этот раз побеседовать наедине они смогли лишь во время вальса, однако, вальсируя во второй раз, оба молчали.
К концу бала к ним подошла Минерва; оставив Люка беседовать с леди Мелроуз и миссис Хайбери, Амелия договорилась с матерью Люка о том, кто из членов его семьи будет присутствовать на свадьбе. Минерва хотела уже отойти, когда взгляд ее остановился на кольце с жемчугом и бриллиантами, которое Люк подарил Амелии.
— Красивая вещь, не правда ли? Это обручальное кольцо переходило в нашей семье по наследству. Оно очень вам идет, дорогая. — Она перевела взгляд на сына, и улыбка ее исчезла. — Если вы не возражаете, мне бы хотелось сказать пару слов Люку.
— Конечно. — И Амелия завела разговор с двумя дамами, предоставив Люка его матери.
Минерва положила руку ему на плечо и, отведя в сторону, заговорила тихим голосом:
— Амелия только что показала мне свое кольцо.
Он насторожился, не успев взять себя в руки. Мать бросила на него недовольный взгляд.
— Кажется, — продолжала она, — Амелия верит, что это обручальное кольцо переходило в семье Эшфордов от поколения к поколению.
Он выдержал ее взгляд, потом нехотя признался:
— Я говорил о том кольце, когда дарил ей это.
— И конечно же, позволил ей самой связать их в одно? — Поскольку он ничего не ответил, она покачала головой. — Ах, Люк…
В ее глазах он увидел не то чтобы осуждение, нет, он почувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой.
— Мне не хотелось тревожить ее рассказом о том, откуда взялось это кольцо.
Она ждала, но он больше ничего не сказал, чтобы оправдать свой поступок.
Внимательно посмотрев ему в глаза — она была одной из тех немногих, кому это всегда удавалось, — Минерва вздохнула.
— Я обещала не вмешиваться и не буду. Но берегись — чем дольше ты будешь откладывать свое признание, тем труднее будет его сделать.
— Мне это уже говорили. — Речь у них шла о двух разных признаниях, но
Минерва опять покачала головой, на этот раз со скрытой улыбкой. И отошла, сжав ему руку.
— Ты, как всегда, проложил в ад собственную дорогу.
Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась в толпе гостей. А затем направился к Амелии.
На следующее утро Амелия уехала в Сомерсхэм-Плейс вместе со своими родителями, братом Саймоном и младшими сестрами Генриеттой и Мэри, дворецким Колторпом и несколькими слугами, которые должны были помогать прислуге в Плейсе, главной резиденции Девила, огромном просторном доме, средоточии герцогского рода.
Они приехали поздним утром и нашли других членов семьи уже на месте: там были Елена, вдовствующая герцогиня, мать Девила, и старая двоюродная бабка Клара, приехавшая из своего дома в Сомерсете. Леди Осбалдестоун, дальняя родня, прибыла в своей карете следом за ними. Саймон почтительно встретил ее и помог ей войти в дом.
Гонория и Девил приехали днем раньше со своей семьей. Сестра-близнец Амелии, Аманда, ее молодой муж Мартин, граф Декстер, он же кузен Люка, спешили из своего дома на севере; их ждали сегодня попозже. Катриона и Ричард прислали извинения — приехать из Шотландии за такой короткий срок, вдобавок с новорожденным ребенком, было просто невозможно.
Люк, его мать, Эмили и Энн ожидались попозже к вечеру. Путем осторожных расспросов Амелия узнала, что Люку отвели комнату в крыле, противоположном тому, где поселили ее, и как можно дальше. А в доме размером с дворец это было действительно далеко; любая попытка посетить его сегодня ночью была обречена на провал.
Общество как раз сидело за ленчем, когда грохот колес по гравию сообщил о прибытии очередных гостей. Вскоре послышались веселые голоса — кто-то приветствовал Уэбстера.
Амелия положила салфетку и обменялась улыбками с матерью. Обе вышли в холл. Поняв, кто они, эти вновь прибывшие, Гонория тоже вышла, но не так поспешно.
— Я надеюсь, нас ждали, — сказала Уэбстеру девушка в выцветшем дорожном платье и толстых очках.
Прежде чем Уэбстер успел ответить, ее спутница, в таком же выцветшем платье, пискнула:
— Право же, вы могли бы и узнать нас — просто мы немножко выросли со времени последнего визита.
Луиза рассмеялась и бросилась на помощь Уэбстеру.
— Конечно, вас ждали, Пенелопа. — Она заключила младшую сестру Люка в нежные объятия, потом, передав Пенелопу Амелии, повернулась к другой сестре: — А что же до вас, мисс, кто увидит вас хоть разок, тот никогда вас не забудет.
Порция, третья сестра Люка, сморщила носик.
— Насколько помню, я была неряшливой маленькой нахалкой, когда в последний раз приезжала сюда. И очень надеюсь, что этот джентльмен меня забыл.