Соблазны на берегу озера

Уинстон Энн Мэри

— Привет. — Она проснулась и улыбнулась слабой улыбкой.

— Привет. — Бо встревоженно посмотрел на ее лицо, в котором не было ни кровинки. Даже губы казались пепельно-серыми. — Как себя чувствуешь?

— Х-хорошо. Только х-холодно немножко.

— Немножко? — Он фыркнул. — Этак можно сказать, что ночью немножко штормило. Ты здорово замерзла, насколько я понимаю.

Она кивнула и сокрушенно сказала:

— Наверное, это глупо звучит, но я не могу согреться под этими одеялами. А… а что ты делаешь?

— Согреваю тебя. — Он поднял

ее вместе со всеми одеялами и направился к лестнице. — Слушай…

— Что я должна слушать?

Прижимая Эмму к себе, он чувствовал, как ее трясет от озноба, и это его напугало. Люди порой умирают от переохлаждения.

— Буря в основном стихла. Сейчас просто идет сильный, занудный дождь. Там ты будешь в полной безопасности, уверяю тебя. — Он поднялся с ней по лестнице в спальню и уложил ее на кровать. Одеяла там все еще были сбиты к ногам, после того как он вскочил с постели в середине ночи. — Ты хоть немного спала?

Эмма покачала головой:

— Почти нет. А что ты делаешь?

Он ответил не сразу, продолжая расстегивать брюки.

— Собираюсь лечь с тобой в постель. Так ты скорее согреешься.

— Но ты ведь не станешь раздеваться догола!

Он улыбнулся, разделся до плавок и залез в кровать. Когда она отстранилась, Бо сказал:

— Прости, дорогая, но ты должна освободиться от своих одеял. Они, наверное, все влажные.

Он не дал ей времени на споры, а просто сдернул с нее одеяла и бросил на пол, затем укрыл ее до подбородка тяжелыми стегаными одеялами. Однако от его взгляда не укрылось, как его тенниска задралась на Эмме до пояса, обнажив гладкую белоснежную кожу и бесконечно длинные ноги, которые способны заставить мужчину мечтать о том, как было бы здорово, если бы они обвились вокруг его бедер. Черт побери, у него началась эрекция. Так он может напугать эту маленькую глупышку. Было очевидно, что она совершенно не похожа на женщин, которых он затаскивал к себе в постель.

При одной этой мысли у него участился пульс. Бо вздохнул. Черт возьми! Протянув руку, он обнял ее за талию и резко притянул к себе. Она вскрикнула и повернулась на бок к нему спиной. Это Бо вполне устраивало.

Эмма взвизгнула, явственно почувствовав его возбужденную плоть, и снова попыталась вырваться, однако он положил широкую ладонь на ее нежный, плоский живот и вернул ее на место, превозмогая приступ острого желания, который на него накатил. Поскольку Эмма ерзала и вырывалась, его ладонь опустилась ниже, и мизинцем он ощутил начало шелковистых, пружинистых завитков и легкую припухлость лобка.

— Расслабься, — приказал он.

— Расслабиться? Как я могу расслабиться с тобой… когда ты… — Она замолчала, не закончив фразы.

— Твердый как скала? — подсказал он улыбаясь.

— Ты не джентльмен, — сказала она, все еще не оставляя попыток вырваться.

Эти случайно оброненные слова неожиданно задели его за живое.

— Мужчина, который дважды бросал женщин на пороге женитьбы, уже не джентльмен, — произнес он сквозь стиснутые зубы. —

И потом, если ты не перестанешь тереться об меня, то ты и в самом деле можешь ощутить, насколько не по-джентльменски я могу обойтись с тобой.

Эмма тотчас же замерла, оцепенев словно заяц, обнаруженный охотничьими собаками.

Бо медленно подтянул ее к себе, положив ее голову себе под подбородок, и старался не обращать внимания на испытываемое возбуждение, когда ее ягодицы прижались к его животу и очаровательная ложбинка ее попки дала приют его твердой плоти.

— Не обращай внимания, — посоветовал он Эмме, адресуя его также и себе. — Это всего лишь физическая реакция. Просто я должен согреть тебя. В доме нет электричества, и нет возможности принять горячую ванну. Это единственный способ.

— Ты мог бы разжечь камин, ветер уже стихает.

— Потребуется слишком много времени, чтобы ты согрелась. Я сделаю это позже.

Воцарилась тишина. Эмма не шевелилась, если не считать того, что повыше подтянула одеяло. Бо почувствовал, как она расслабилась, как доверчиво и уютно прижалась к нему ее милая нежная попка. Его член разбух до предела и судорожно подергивался, и Бо боялся пошевелиться, опасаясь того, что может вдруг раздвинуть эти обольстительные ножки и войти в нее раньше, чем она осознает случившееся.

Нужно думать о чем-то другом. И он усилием воли стал думать о том, какой роскошный сук вишневого дерева он нашел на прошлой неделе. Ему очень хотелось обработать его, вишневое дерево само взывало к этому.

— Ты прав, — сказала Эмма. — Я понемногу согреваюсь.

«Я тоже, малышка, тоже».

— Я всегда прав, — самодовольно улыбнулся Бо.

Эмма вполоборота повернула к нему голову.

— Если ты всегда прав, зачем же ты бросил двух женщин?

Теперь настал его черед замолчать. После паузы он сказал:

— Ты что-нибудь слышала о таком понятии, как такт?

Эмма засмеялась, и Бо почувствовал, как под его ладонью запрыгал ее живот, а пальцами ощутил шелковистость завитков на лобке.

— Да, мне говорили, что это не относится к числу моих достоинств.

— Кто говорил? — проявил Бо любопытство.

— Ну, моя мама, например. И еще авторы из моего отдела.

— Ты писательница? И что же ты пишешь?

— Поваренные книги.

— Поваренные книги? — Что ж, это ей шло. — Ты приготовишь для меня что-нибудь впечатляющее завтра, если будешь хорошо себя чувствовать?

— Я могу готовить всегда, даже если чувствую себя так, словно меня переехала машина.

Бо хмыкнул, поняв, что к Эмме возвращается чувство юмора.

— Ты очень скромна.

— Ну, не знаю. — Она пожала плечами, и от этого плечо вылезло из-под тенниски и прижалось шелковистой кожей к его груди. — Совершенных людей нет. И потом, не думай, что я забыла о своем вопросе.

— О каком вопросе? — Бо уже сожалел, что заговорил на эту тему. Это было явной глупостью с его стороны.

— Зачем ты угробил двух женщин?