Соболь Урала, Приобья и Енисейской Сибири : результаты реакклиматизации
Шрифт:
Всего несколькими словами она перевернула мой мир с ног на голову. Независимо от того, как я с ней обращался и сколько гадостей наговорил ей в прошлом, она все равно готова проявить ко мне доброту.
— Я больше никогда не хочу слышать, как ты говоришь о себе в таком тоне, слышишь меня? — Мой голос непоколебим. — Ты гораздо больше, чем мой помощник. Черт возьми, ты ценнее, чем вся моя команда руководителей высшего звена вместе взятая. Не зря я хочу, чтобы ты была на каждом звонке клиента. Без
— Так почему же ты этого не сделал? — Спрашивает она, и мне приходится проглотить нахлынувшие эмоции, чтобы сказать ей правду.
— Потому что…я не могу тебя потерять.
Она была единственной постоянной в моей жизни последние три года. Может, я не всегда это показываю, но каждое утро с нетерпением жду ее улыбающегося лица и первого глотка кофе, угадывая его вкус. Мысль о том, что я могу потерять Пресли, приводит меня в бешенство.
— О…
Она выглядит так, будто хочет сказать что-то еще, но молчит.
— Мне не следовало разбивать твои планы на праздники. — Признаюсь я. — Если бы я знал, как много для тебя значит Рождество, я бы никогда этого не сделал. С моей стороны было неправильно ставить свои приоритеты выше твоих, и я сожалею.
— Ты заболел?
Пресли кладет руку мне на лоб.
— Нет?
Это прозвучало как вопрос.
— Ты извинялся несколько раз с тех пор, как мы приехали в Аспен Гроув, что на тебя не похоже. Мистер Синклер, которого я знаю, никогда бы не признал, что был неправ.
— Должно быть, это что-то в воздухе. — Игриво говорю я.
— Должно быть.
Она одаривает меня язвительной улыбкой.
— Думаю, мне стоит вернуться в Нью-Йорк завтра. До Рождества осталось всего несколько дней, и у тебя должен быть шанс отпраздновать его без моего вмешательства. Я уверен, что твои братья будут рады помочь тебе закончить список желаний на праздник.
При мысли об отъезде меня охватывает ужас, но я поеду, если она этого хочет. Это самое меньшее, что я могу сделать за ту головную боль, которую я причинил.
— Ты не можешь уехать. — Ее голос повысился. — Ты обещал, что останешься до Рождества, и моя мама будет в ужасе, если ты уедешь хоть на минуту раньше.
— Она единственная, кто так думает?
Я сокращаю оставшееся между нами расстояние.
— Джек…
— Ну, будь я проклят. — Перебиваю я, заметив омелу, висящую на дверной раме.
Когда она там появилась?
— Что ты… — Рот Пресли складывается в букву «О», когда она провожает меня взглядом. — Моя мама, должно быть, купила ее на праздничном рынке раньше.
— Ну, это удобно, учитывая, что я должен поцеловать тебя под омелой и все такое.
— Я действительно не думаю,
Она замирает, когда я обхватываю ее за талию и притягиваю к своей груди.
— Помнишь, что я говорил о том, чтобы выполнить все пункты в твоем списке? Ты ведь не захочешь жалеть о том, что пропустила хоть один? — Дразню я, не в силах сопротивляться.
Пресли нерешительно качает головой.
— Ты заслуживаешь волшебного поцелуя под омелой, и я тот, кто тебе его подарит.
Она застывает как доска, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать край ее челюсти. Ее дыхание учащается, когда она поворачивается ко мне лицом, и я пользуюсь случаем, чтобы накрыть ее рот своим в собственническом поцелуе. Мой язык танцует по шву губ, уговаривая ее впустить меня, и я удовлетворенно стону, когда она открывает рот, чтобы поприветствовать меня внутри. От приглашения по моим венам течет волна желания. Не задумываясь, я поднимаю ее на руки, и она инстинктивно обхватывает меня ногами за талию, а ее пальцы обхватывают мой затылок. Я делаю два шага вперед, так что ее спина оказывается прижатой к дверному косяку.
— Черт, ты совершенна, моя маленькая лисичка. — Говорю я ей в губы.
Я не знал, что поцелуй Пресли будет таким — страстным, интенсивным, ненасытным. Если бы я знал, то никогда бы не стал ждать так долго, чтобы попробовать.
Она прикусывает мою нижнюю губу и стонет, проникая языком в мой рот. Ее вкус похож на нирвану, и я не могу насытиться. Мой член трется о ее сердцевину, и, несмотря на одежду между нами, я чувствую тепло ее киски.
— Кто оставил дверь…
Проклятье, только не это.
Я откидываю голову назад и вижу, что в коридоре стоит Джоанна, ее лицо озаряет широкая улыбка.
— Мама. — Смущенно пискнула Пресли.
Она толкает меня в грудь, отчего моя хватка ослабевает. Она падает из моих объятий, к счастью, на ноги, но громкое «ауч» вырывается из ее губ, когда она приземляется на пол.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я.
— Я в порядке. — Отвечает она, ведя себя так, будто мы школьники, которых впервые застали за поцелуем.
Судя по реакции Джоанны, она ничуть не возражает против того, что с ней произошло.
— О, Боже. Я не хотела мешать. Я просто пойду закончу ужин. Закройте входную дверь, когда закончите.
Она направляется по коридору, ни разу не оглянувшись.
Щеки Пресли становятся ярко-красными, и она закрывает лицо руками.
— Боже мой, я не могу поверить, что это только что произошло.
Она не дает мне шанса ответить, проталкиваясь мимо меня, чтобы последовать за Джоанной на кухню. Я остался стоять один под омелой, гадая, как далеко она бы меня подпустила, если бы ее мама не вмешалась.