Собор Парижской Богоматери (адаптированный пересказ)

Гюго Виктор

– Долой библиотекарей! – раздался призыв с подоконника.

– Долой экономов!

– Долой ректора и попечителей!

– Безобразие! – возмутился Андри, затыкая уши.

В этот момент кто-то из школяров, облепивших подоконник, заметил, что ректор и несколько преподавателей торжественно шествуют по площади навстречу послам Фландрии. В обязанности университетских сановников входило встретить высоких иностранных гостей и произнести перед ними приветственные речи. Студенты приветствовали свое начальство язвительными насмешками

и ироническими рукоплесканиями. Ректору, который шел впереди, пришлось первым принять удар на себя.

– Добрый день, господин ректор! – закричал Жеан, высунувшись из окна по пояс.

– Как сюда забрел наш старый игрок? – присоединился к Жеану его приятель. – Сколько народу сегодня обобрали, монсеньор?

– Да нет! Что-то уж больно невесел! Наверное, проигрался в пух и прах!

– Сейчас начнет одалживать деньги!

– Свои уже не дают в долг, да, господин ректор? Придется обратиться к иностранцам!

Ректор в сопровождении своей свиты скрылся за воротами. Жеан и его приятели с сожалением повернулись к мраморному столу большой залы Дворца правосудия.

Пробило двенадцать. Пора было начинать представление. Однако на возвышении никто не появлялся. Зрители прождали минуту, пять, четверть часа. Помост пустовал, сцена безмолвствовала.

Первым выказал свое недовольство Жеан Фролло.

– Мистерию! – во всю глотку закричал он.

Толпа тотчас оживилась.

– Долой послов! Даешь представление! Начинайте! – послышались угрожающие возгласы.

Те зрители, кто стоял ближе всех к сцене, принялись что было сил колошматить по деревянным стенкам клетки. Актеры в раздевалке замерли от страха. Они знали капризный нрав парижского простонародья, гнев которого готов был с минуты на минуту обрушиться на головы ни в чем не повинных лицедеев.

В этот критический момент над входом в раздевалку приподнялся ковер, и оттуда появился бледный человек в бело-желтом костюме. Необычное одеяние сразу привлекло к себе внимание собравшихся.

– Тише! Тише! – послышались голоса, и в зале воцарилось молчание.

Актер, дрожа всем телом, отвешивая бесчисленные поклоны, неуверенно двинулся к краю мраморного стола.

– Господа горожане! – произнес он. – Нам предстоит высокая честь представлять в присутствии его высокопреосвященства господина кардинала пьесу под названием «Праведный суд Пречистой девы Марии». Я буду изображать Юпитера.

– Ура! – некстати закричали из задних рядов.

– Его преосвященство, как вам известно, сопровождает посольство герцога Фландрии, – бодрым голосом продолжал Юпитер. – Господа послы немного замешкалось. Они слушают сейчас у ворот Боде приветственную речь ректора Университета. Как только они прибудут, мы немедленно начнем представление.

2. Пьер Гренгуар

Пока актер держал торжественную речь, всеобщее удовольствие и восхищение,

возбужденные его костюмом, постепенно рассеялись. Последняя фраза потонула в буре гиканья и свиста.

– Немедленно начинайте мистерию! К черту послов!

Актер растерялся. Как поступить, он не знал. Надо было принять какое-то решение, а этого ему совсем не хотелось. В глубине души лицедей не сомневался, что его повесят, – или зрители, если он заставит их ждать, или кардинал, если представление начнется в его отсутствие.

Пока незадачливый Юпитер переминался с ноги на ногу, к сцене боком протиснулся высокий, худой, светловолосый молодой человек. Его черный саржевый камзол потерся и залоснился от времени. Он встал на цыпочки у края мраморного стола и махнул актеру рукой.

– Мишель Жиборн! – позвал человек.

– Да, господин Гренгуар! – обернулся к нему Юпитер.

– Начинайте! – скомандовал тот. – Придется удовлетворить требование народа. Я постараюсь убедить судью, что иного выхода у нас не было, а тот, я надеюсь, договорится с кардиналом.

Актер облегченно вздохнул и, широко раскинув руки в стороны, повернулся к толпе.

– Господа горожане! – крикнул он во весь голос. – По вашим многочисленным просьбам, представление начинается!

– Ура! – закричали в толпе.

Господин Гренгуар, сделав столь своевременное распоряжение, стал потихоньку пробираться подальше от сцены. Он встал у колонны и оперся о ее гладкую поверхность спиной. Отсюда прекрасно просматривался и мраморный стол и ряды зрителей. Очевидно, Гренгуар хотел понаблюдать за реакцией горожан на представление.

В первом ряду сидели две хорошенькие молодые женщины. Они принялись шептаться, выразительно поглядывая на молодого человека.

– Скажи, Жискетта, – проговорила первая, – кто это такой?

– Не знаю, Лиенарда, – пожала плечами вторая. – Может, королевский пристав? Вроде, похож.

– Мессир! – окликнула молодого человека Лиенарда.

– Что вам угодно, сударыни? – учтиво спросил тот.

– Скажите, – обратилась к нему Жискета, притворно потупив глазки. – Вам знаком человек, который будет играть роль Пречистой девы?

– Вы хотели сказать – роль Юпитера?

– Да, да! – закивала Лиенарда. – Какая ты дурочка, Жискетта! Так вы знакомы с Юпитером!

– Да, сударыни.

– Какая у него потрясающая борода! – заметила Лиенарда.

– А что они будут сегодня представлять? – застенчиво поинтересовалась Жискета.

– Великолепную вещь, можно сказать, шедевр, – не задумываясь, ответил Гренгуар и слегка поклонился. – Автор этой мистерии – я, сударыни!

– Что вы говорите! – ахнули изумленные красавицы. – Не может быть!

– Да-да, – приосанившись, продолжал молодой человек. – Меня зовут Пьер Гренгуар, я поэт и драматург.

– Надо же, – вздохнула Жискетта, восхищенно глядя на своего собеседника.