Собор

Демилль Нельсон

Бурк присоединился к последней шеренге ветеранов 69-го полка. В день святого Патрика добраться до верхнего Манхэттена быстрее всего можно, если пристроиться к парадной колонне марширующих солдат. И вдруг он снова ощутил неясное чувство тревоги: в тот момент они проходили мимо гостевых трибун на Шестьдесят четвертой улице, где тоже стояли важные персоны – возможные мишени для террористов.

* * *

В Центральном парке зрители старались забраться на возвышения или камни, кое-кто даже залез на ветки деревьев. Полковник Лоуган знал, что тысячи демонстрантов сейчас

уже далеко позади него. Он чувствовал напряжение, которое передавалось от колонны его полка к толпящимся зрителям – от первой шеренги до последней, ветеранской, которая уловила темп и дружно шагала в ногу. Холодало, маршировать было нелегко, но старые солдаты шли, высоко подняв головы, когда проходили мимо зрителей, которые уже порядком устали и успели пропустить по стаканчику-другому.

Лоуган увидел, что политические деятели откололись от праздничного шествия и направились к гостевым трибунам занимать места. Когда они проходили эти трибуны, он отдал команду: «Равнение налево», и солдаты дружно рявкнули приветствие гостям. Теперь он мог вздохнуть с облегчением: его миссия закончилась.

* * *

Патрик Бурк вышел из марширующей колонны на Шестьдесят четвертой улице, с трудом прокладывая себе дорогу в толпе. Он забрался через заднюю дверь внутрь полицейского штабного микроавтобуса. Там по телевизору передавали программу новостей, как раз о парадном шествии. На радиопульте горели огоньки, три радиопередатчика, настроенные на разные частоты, потрескивали в полутьме. На низеньких сиденьях расположились несколько человек с газетами и портативными радиотелефонами в руках.

Бурк узнал сержанта Джорджа Бирда из специальной службы.

– Привет, Большой Бирд.

Бирд поднял взгляд от радиопередатчика и улыбнулся.

– Патрик Бурк, бич ирландских революционеров, защитник веры, привет.

– От такого и слышу, Джордж.

Бурк прикурил сигарету.

– Я читал твой рапорт, который ты представил этим утром. Кто такие эти Финниганы? Что им тут надо?

Бурк устроился на маленьком откидном сиденье.

– Не Финниганы, а фении.

– Фении или Финниганы – какая разница? Все едино – ирландцы.

– Фении – это ирландские воины и поэты, жившие во II–III веках нашей эры. Еще были такие же ирландские тайные общества в 19-м столетии. Они вели против англичан партизанскую войну и тоже называли себя фениями.

Бирд рассмеялся:

– Ты какой-то розыскник всякого старья, Бурк! Тебя можно выставлять как экспонат в нашем управлении полиции.

– Без сомнения, выставят, если ты за меня похлопочешь.

Бирд проворчал что-то и откинулся назад к стене.

– А кто такой этот Финн Мак – или как его там?

– А это главарь первых фениев. Он умер семнадцать столетий назад.

– Так это кличка их нынешнего главаря?

– Думаю, да. И с ним мне не хотелось бы повстречаться.

Бирд прислушался к радиоприемникам. Рапортовали командные посты с разных концов авеню. Пост у пресвитерианской церкви на Пятьдесят четвертой улице докладывал, что все спокойно. Пост на двадцатом этаже здания «Дженерал моторс» сообщил: «Все тихо». Передвижной штаб у собора святого Патрика доложил, что тоже все тихо.

Бирд взял радиотелефон, включил

его и, подумав секунду-другую, тихо сказал в трубку:

– Говорит мобильный штаб на Шестьдесят четвертой улице. На контрольных постах все спокойно. Конец связи.

Он положил трубку и посмотрел на Бурка.

– Слишком уж тихо, к чему бы это?

– Накаркаешь. – Бурк взял телефон и набрал номер. – Джек?

Джек Фергюсон бросил взгляд на закрытую дверь спальни, где неспокойно спала его жена, а затем ответил тихо:

– Патрик… – Он посмотрел на настенные часы в кухне. – Сейчас двенадцать тридцать. Я ждал твоего звонка ровно в час.

– Я был на параде. У тебя что-нибудь есть?

Фергюсон посмотрел свои заметки в блокноте, лежащем рядом с телефоном.

– Сегодня очень трудно найти кого-нибудь.

– Знаю, Джек. Это потому, что день сегодня особенный.

– Именно. Но я все же выяснил, что человек, называемый Мак-Камейлом, вербовал своих людей из числа самых фанатично настроенных членов временной ИРА в Бостоне.

– Интересно. А что у них на вооружении? Взрывчатка?

– Нет, – ответил Фергюсон, – но здесь можно купить все, что угодно, – от пистолетов до танков.

– Что-нибудь еще?

– Частичное описание человека, которого называют Мак-Камейлом: высокий, худощавый, темноволосый…

– Это моя мать так выглядит.

– Он носит особенное кольцо на пальце. Не снимая.

– Видимо, не особо изящное.

– Да. Но он верит в его магическую силу. Ирландцы довольно суеверны. Кольцо очень большое, вероятно, это фамильная ценность. Да, я также разузнал еще кое-что интересное об этом Мак-Камейле. Правда, только слухи… но, видимо, его однажды сцапала британская спецслужба, и он пошел с ней на компромисс.

– Подожди, не вешай трубку.

Бурк старался привести свои мысли в порядок. Он подумал – и уже не в первый раз, – что сегодня в городе шурует не одна группа. Где что-то затевают ирландские заговорщики, там же наверняка копает и английская разведка.

После восьми сотен лет практически непрекращавшегося конфликта казалось, что оба противника неразделимо слились в причудливом объятии и будут бороться до последнего вздоха. Если ирландская война перекинулась в Америку, значит, и английские противоборствующие силы также должны быть где-то здесь. Об этом говорило присутствие в Нью-Йорке майора Бартоломео Мартина, который знал гораздо больше Фергюсона и предупредил о возможности терактов. Разумеется, майору Мартину известно больше того, что он сказал Бурку.

Бурк спросил в трубку:

– Еще что-нибудь есть?

– Нет… Мне предстоит много беготни, и я спешу. Если что-нибудь появится, я оставлю сообщение у Лэнгли в управлении полиции. А с тобой мы встретимся в зоопарке в половине пятого, если, конечно, к тому времени ничего не произойдет.

– Время не терпит, Джек.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы кровопролития не произошло. А ты попытайся расспросить этих парней, если, конечно, найдешь их, ну, тех братьев.

– А-а-а… братьев… – Бурк повесил трубку и повернулся к Бирду. – Это был один из моих информаторов. Смешной маленький чудак, который мечется между своим благоразумием и сумасбродной политикой.