Собрание баллад
Шрифт:
Певец в красоте поседелых кудрей.
Младым преисполненный жаром.
"В струнах золотых вдохновенье живет,
Певец о любви благодатной поет,
О всем, что святого есть в мире,
Что душу волнует, что сердце манит…
О чем же властитель воспеть повелит
Певцу на торжественном пире?"
"Не мне управлять песнопевца душой
(Певцу отвечает властитель);
Он высшую силу признал над собой;
Минута ему повелитель;
По
Кто знает, откуда, куда он летит?
Из бездны поток выбегает;
Так песнь зарождает души глубина,
И темное чувство, из дивного сна
При звуках воспрянув, пылает".
И смело ударил певец по струнам,
И голос приятный раздался:
"На статном коне по горам, по полям
За серною рыцарь гонялся;
Он с ловчим одним выезжает сам-друг
Из чащи лесной на сияющий луг,
И едет он шагом кустами:
Вдруг слышат они: колокольчик гремит;
Идет из кустов пономарь и звонит;
И следом священник с дарами.
И набожный граф. умиленный душой,
Колена свои преклоняет
С сердечною верой, с горячей мольбой
Пред Тем, что живит и спасает.
Но лугом стремился кипучий ручей;
Свирепо надувшись от сильных дождей,
Он путь заграждал пешеходу;
И спутнику пастырь дары отдает;
И обувь снимает и смело идет
С священною ношею в воду.
"Куда?" - изумившийся граф вопросил.
"В село; умирающий нищий
Ждет в муках, чтоб пастырь его разрешил,
И алчет небесныя пищи.
Недавно лежал через этот поток
Сплетенный из сучьев для пеших мосток -
Его разбросало водою;
Чтоб душу святой благодатью спасти,
Я здесь неглубокий поток перейти
Спешу обнаженной стопою".
И пастырю витязь коня уступил
И подал ноге его стремя,
Чтоб он облегчить покаяньем спешил
Страдальцу греховное бремя.
И к ловчему сам на седло пересел
И весело в чащу на лов полетел;
Священник же, требу святую
Свершивши, при первом мерцании дня
Является к графу, смиренно коня
Ведя за узду золотую.
"Дерзну ли помыслить я, - граф возгласил,
Почтительно взоры склонивши, -
Чтоб конь мой ничтожной забаве служил.
Спасителю-богу служивши?
Когда ты, отец, не приемлешь коня,
Пусть будет он даром благим от меня
Отныне тому, чье даянье
Все блага земные, и сила, и честь,
Кому не помедлю на жертву принесть
И силу, и честь, и дыханье".
"Да будет же вышний господь над тобой
Своей благодатью
Тебя да почтит он в сей жизни и в той,
Как днесь он почте н был тобою;
Гельвеция славой сияет твоей;
И шесть расцветают тебе дочерей,
Богатых дарами природы:
Да будут же (молвил пророчески он)
Уделом их шесть знаменитых корон;
Да славятся в роды и роды".
Задумавшись, голову кесарь склонил:
Минувшее в нем оживилось.
Вдруг быстрый он взор на певца устремил
И таинство слов объяснилось:
Он пастыря видит в певце пред собой;
И слезы свои от толпы золотой
Порфирой закрыл в умиленье…
Все смолкло, на кесаря очи подняв,
И всяк догадался, кто набожный граф,
И сердцем почтил провиденье.
УЗНИК
"За днями дни идут, идут,
Напрасно; Они свободы не ведут
Прекрасной; Об ней тоскую и молюсь, Ее зову, не дозовусь.
Смотрю в высокое окно
Темницы: Все небо светом зажжено
Денницы; На свежих крыльях ветерка Летают вольны облака.
И так все блага заменить
Могилой; И бросить свет, когда в нем жить
Так мило; Ах! дайте в свете подышать; Еще мне рано умирать.
Лишь миг весенним бытие м
Жила я; Лишь миг на празднике земном
Была я; Душа готовилась любить… И все покинуть, все забыть!"
Так голос заунывный пел
В темнице… И сердцем юноша летел
К певице. Но он в неволе, как она; Меж ними хладная стена.
И тщетно с ней он разлучен
Стеною: Невидимую знает он
Душою; И мысль об ней и день и ночь От сердца не отходит прочь.
Все видит он: во тьме она
Тюремной Сидит, раздумью предана,
Взор томный; Младенчески прекрасен вид; И слезы падают с ланит.
И ночью, забывая сон,
В мечтанье Ее подслушивает он
Дыханье; И на устах его горит Огонь ее младых ланит.
Таясь, страдания одне
Делить с ней, В одной темничной глубине
Молить с ней Согласной думой и тоской От неба участи одной -
Вот жизнь его: другой не ждет
Он доли; Он, равнодушный, не зовет
И воли: С ней розно в свете жизни нет; Прекрасен только ею свет.
"Не ты ль,- он мнит,- давно была
Любима? И не тебя ль душа звала,
Томима Желанья смутного тоской, Волненьем жизни молодой?
Тебя в пророчественном сне
Видал я; Тобою в пламенной весне