Собрание сочинений-5.Тьма над Диамондианой
Шрифт:
— В таком случае, — пригрозил он нунули, — я буду вынужден кое-что проделать с вами, чтобы добиться ответа.
— Ваши усилия бесполезны, — самодовольно провозгласил нунули. — Я уверен, что никто, даже человек, не способен проникнуть в ту часть моего мозга, где хранится эта информация.
— Что ж! Для меня, как, впрочем, и для вас, будет любопытно проверить это утверждение.
В душе Модиун был даже несколько рад такому положению дел, ибо, если действительно существуют определенные ограничения, ему не придется применять грубое насильственное вмешательство. Но об
Размышляя таким образом и все еще испытывая некоторые колебания, он спросил:
— Что говорили зоувги о природе барьера, размещенного в вашем мозгу?
— Они говорили, что, если будет использована сила для воздействия на этот участок моего мозга, я тут же на месте погибну.
— О!
— Таким образом, вы не сможете ничего сделать, чтобы проверить это утверждение, — продолжал нунули. — Так что придется принять его на веру.
— Пожалуй, что так, — неохотно подтвердил Модиун. — Тем не менее…
И он стал объяснять, что биология является той областью, которую люди достаточно хорошо изучили.
— То, что мы сделали для земных животных, является лишь малой частью наших способностей оперировать клеткой или группой клеток. А я заметил, что клетки вашего мозга если и не совсем такие, как у людей, то в общем-то похожие. Каждая из ваших нервных клеток имеет на концах по длинной нити. У нас, людей, они называются аксонами и дендритами.
— Я знаком с анатомическими деталями, о которых вы говорите, — сухо заметил нунули.
— Хорошо. На Земле когда-то пришли к выводу, что аксоны являются нитями, напоминающими телефонные провода, способные передавать электрические импульсы; то же самое относится и к дендритам. В то же время обнаружили, что эти тончайшие нити нервной ткани усыпаны пятью—десятью тысячами небольших точек. Дальнейшее изучение показало, что точки эти имеют свои терминалы. Так вот представьте себе человеческий мозг с его двенадцатью миллиардами клеток, каждая из которых имеет на окончаниях пять-десять тысяч входов и выходов, не используемых непосредственно для передачи импульсов мозга.
— Я полностью в курсе этих деталей, — резко и сухо заметил нунули. — Именно изучая эти входы и выходы, которыми не обладают другие расы, мы смогли улучшить человеческую природу до такой степени, что каждый индивидуум стал обладать огромной внутренней силой, для снижения которой и поставлен был философский ограничитель. Надеюсь, вы об этом помните?
Модиун действительно с грустью вспомнил о наличии в нем морально-философского ограничителя, но вслух продолжал:
— В случае если электронный прибор работает, не используя входы и выходы, возникает паразитный фоновый шум. В человеческом мозгу это явилось источником беспорядочных и ложных ассоциаций. Тем не менее позже открыли, что эти входы в действительности принимают все мысли других индивидуумов, а выходы передают содержимое мозга в единое психическое пространство — Айлэм. Но — к этому я вас и подводил — то, что передается и принимается, наполнено паразитными шумами, и было трудно отделить чистую информацию
Модиун специально не стал заканчивать фразу.
— Но, — подумав, продолжил он, — мне крайне необходимо получить как можно больше информации.
Наступило молчание. Странные, меняющие цвет глаза инопланетянина смотрели прямо в лицо человека. Потом нунули сказал:
— Я отвечу на любой ваш вопрос, за исключением этого. К тому же я не уверен в вашей способности убрать барьер, установленный у меня в мозгу членом комитета. Итак, что вы еще хотите знать?
— Где находятся зоувги?
— Этого я не знаю. Я никогда там не был. Очевидно, они не хотели, чтобы кто-либо, могущий быть рядом с вами, знал об этом.
Подобное предположение показалось Модиуну резонным.
— Тогда расскажите, что вам известно о комитете.
— Это самая развитая раса в Галактике. Их собственная наука и те знания, которые они добыли у других при помощи контроля над мозгом, превосходят все мыслимое. К тому же это бессмертная раса…
— Вы имеете в виду, что они живут дольше других? — улыбнувшись, прервал его Модиун. — Современный человек живет три тысячи пятьсот лет. Но тем не менее клетки стареют, и наступает смерть…
Загадочное гладкое лицо застыло, став еще более неподвижным, чем обычно.
— Я повторяю: они действительно бессмертны. Многие члены комитета по земным меркам уже прожили более ста тысяч лет. Вы когда-нибудь слышали о чем-либо подобном?
— Но… но это же невозможно при нынешнем состоянии Галактики, — запротестовал Модиун, — если только не идти неким единственно возможным путем. — Взволновавшись, он добавил: — Человечество давным-давно отказалось от этого пути, не желая идти против природы.
— Вы отказались от него из-за ваших философских взглядов, не так ли? Я прав?
— В общем-то, так. Но еще и потому, что… Тут нунули прервал его.
— Вот это-то и было грубейшей ошибкой с вашей стороны, — спокойно пояснил он. — Природу не беспокоит, правильно или неправильно используются ее методы. Ей это безразлично. Значение имеет только сам факт. А факт заключается в том, что эти индивидуумы достигли невообразимо огромного возраста, а вы на это неспособны.
Помолчав, существо на циновке добавило:
— А теперь было бы желательно, чтобы вы прекратили свои расспросы и мы бы разошлись.
— Ладно, — спокойно сказал Модиун, — остальное я узнаю, когда встречусь с членом комитета. Вы могли бы организовать мне такую встречу?
— Это невозможно… по причинам, о которых я уже упоминал. У нас только односторонняя связь. Они общаются с нами в форме указаний. Вот и все.
— Если все-таки такая возможность возникнет, то вы знаете, где меня можно найти.