Собрание сочинений-5.Тьма над Диамондианой
Шрифт:
И полковник ответил:
— Зная, что любая женщина желает прежде всего истинной любви, я могу лишь сожалеть, что жизненные обстоятельства лишили вас этого чувства. Но вы напомнили мне об одном моем друге. Он следил здесь, на Диамондиане, за судьбой двух женщин, непривлекательной и очень красивой, которые пошли на ту же сделку с совестью, что и вы. Не знаю почему, но он беспокоился в основном о судьбе красавицы и совсем не волновался за некрасивую. По моему мнению, некрасивая тоже мечтала о любви и втайне надеялась однажды найти ее.
Брови Изолины сдвинулись, и она с недоумением взглянула на Мортона.
— Что означает
— Поскольку вы очень красивы, я слишком сильно беспокоюсь о вашей судьбе, и в этом я несправедлив к той некрасивой женщине. Я отдаю себе отчет, что ничем не лучше своего друга.
— Ах, вот что! — рассмеялась Изолина. — Я обнаружила, что мужчины могут беспокоиться о моем будущем, но это не мешает им участвовать в моем грехопадении. Этими словами я даю вам понять, что, как только ваше тело будет в силах действовать и все его органы без исключения начнут функционировать, то есть через два или три часа, я лягу с вами в эту кровать, надеясь, что вследствие этого вы станете другом народа Диамондианы.
Мортон ничего не сказал: его ум на мгновение отключился от происходящего.
Молодая женщина заговорила снова:
— Почему бы вам не попытаться заснуть? Может быть, проснувшись, вы получите приятный сюрприз.
— Я хотел бы принять ванну. Я больше не могу без этого, — сказал Мортон.
Между бровей у Изолины появилась складка.
— Я это вижу. Сейчас я пришлю к вам Джорджа с тазиком.
— Прекрасно. И скажите ему, чтобы он поторопился.
— Он также может помочь вам раздеться, — добавила Изолина и ушла.
9
Второй раз Мортон очнулся от сна уже в самом безмятежном состоянии духа. Он лежал на спине и теперь видел всю эту старомодную комнату в неаполитанском стиле с высокими потолками и сложными украшениями. Он был полностью раздет и накрыт очень тонким одеялом, а рядом с ним лежала молодая черноволосая диамондианка. Мортон увидел, что ее плечи, с которых соскользнула простыня, были голыми, и сделал вывод, что на женщине не было никакой одежды.
Женщина лежала на боку спиной к Мортону, но, должно быть, почувствовала его взгляд, потому что повернулась к полковнику лицом.
Разумеется, его догадка оказалась верна — это была Изолина Феррарис.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Мортон и Изолина лежали рядом, но их тела не соприкасались. А потом…
— Ваши рассуждения о том, что все женщины надеются встретить настоящую любовь, разбудили во мне чувства, которые я считала ушедшими навсегда, — сказала она.
Мортон продолжал смотреть на нее. Он знал много женщин. Когда будущему полковнику едва исполнилось двадцать лет, он случайно открыл способ побеждать феминистские организации: девушка, с которой он был помолвлен, отказалась покинуть свою родную планету, когда Мортона перевели оттуда. Поскольку брошенный жених имел склонность к экспериментам, он тут же решил проверить на практике приобретенный опыт. После этого каждый раз, когда Мортон встречал очаровательную девушку, привязанную к своему дому, он начинал ухаживать за ней и заключал с ней помолвку (которая была чем-то вроде пробного брака сроком на два года). Каждый раз в начале совместной жизни девушка твердо решала следовать за ним, когда он будет обязан уехать, но в конце двадцатого месяца великая страсть ослабевала, невеста отказывалась
Мортон сыграл в эту игру с девятью невестами. Две причины положили конец этим хитроумным комбинациям.
Во-первых, Мортону перестало нравиться то, что он делал. Это добродетельное чувство появилось за четыре года до его прилета на Диамондиану. Он жил в спокойном безбрачии, когда появилась вторая причина: женщины стали сами подходить к нему на улицах. Они умело и изобретательно обходили правила союзов, чтобы броситься в его объятия.
К несчастью, на Диамондиане таких женщин не было.
Но теперь у Мортона была Изолина. Судя по ее рассуждениям на тему любви, эта женщина не ждала от него быстрых действий. По всей видимости, она хотела лучше запечатлеть свой образ в его душе. Мортон позволил ей это, сказав себе, что тем временем он сможет немало узнать.
Изолина заговорила:
— Когда эта война кончится, я отправлюсь в Дамаск. Вы понимаете почему?
Мортон не смог удержаться от улыбки, услышав ее простодушный обет. Этой поездки, конечно, никогда не будет. Он ответил, переводя символику Изолины в слова:
— Возвращение к морали и, как я полагаю, к жизни в уединении, забвение всего, что происходит сейчас. Я бы посоветовал вам съездить в Рим и получить благословение папы.
Она засмеялась — сначала весело, потом немного истерически, под конец горько.
— Боюсь, что моя история слишком известна, чтобы я могла ее скрыть.
Выражение лица Изолины снова изменилось: она опять была спокойна, но лицо оставалось розовым — краска волнения не совсем сошла с него.
— Полковник, — медленно заговорила она, — позвольте мне напомнить вам о вашем долге. Когда я освобожу вас, я буду чувствовать себя спокойнее, если вы сохраните воспоминание о том, что обладали мной. Вот так. Когда вы сделаете это, можете уходить.
Оба довольно быстро возвратились к реальной жизни. Обстановка и момент были не совсем те, на которые надеялся Мортон, но близкие к ним.
— Что ваш отец сказал вам о ситуации в Овраге Гиюма?
К удивлению полковника, Изолина ответила сразу.
— Я звонила в его штаб. Мне сказали, что отец отправился туда. Я не хотела ставить его в неловкое положение, задавая вопросы его подчиненным.
Мортону этот ответ показался уловкой, но тогда Изолина хитрила очень неумело: было трудно поверить, что ее отец не имел свободной линии связи, по которой дочь могла найти его где угодно. И печаль во взгляде Изолины выглядела убедительно.
Тем не менее Мортон должен был обязательно добраться до сути этого дела.
— Если катастрофа произошла, что вы думаете о словах моего дружественного ирска? Могли диамондианцы сделать какую-то оплошность?
Эти слова вызвали гримасу на прекрасном лице Изоли-ны. По нему словно прошла волна, захватившая все мускулы, которые мог видеть Мортон.
— Диамондианцы…
Голос Изолины прервался, словно невысказанные слова душили ее.
— Вы не можете себе представить, что такое наши мужчины, — снова заговорила она. — Они…