Собрание сочинений, том 16
Шрифт:
Итак, г-н Гладстон приперт к стене. В 1868 г. он категорически и весьма пренебрежительно отверг расследование, которого требовал тот же г-н Мур. С тех пор он постоянно отвечал таким же отказом на периодически повторявшиеся требования произвести расследование.
С какой же стати пойти на уступки теперь? Сознаться в том, что испугались шума, поднятого по ту сторону Ла-Манша? Как бы не так! Что касается обвинений, выдвинутых против «наших» тюремных администраторов, то «мы» запросили от них объяснений по этому поводу. Те единодушно ответили Нам, что все это — выдумки. После этого наша министерская совесть была, естественно, успокоена. Но из объяснений г-на Мура явствует, — буквально так, — что «здесь нельзя говорить в полном смысле слова об успокоении».
«Успокоение совести правительства» (the satisfaction of the minds of the government) обусловлено
540
Речь Мура в палате общин и ответное выступление Гладстона 17 марта 1870 г. были опубликованы в газете «Times» 18 марта 1870 года.
[Буало. «Сатиры», сатира VIII. Ред.]
Уступая, наконец, требованиям, он это делает не без оговорки.
Г-н Мур требует «полного, свободного и публичного расследования». Г-н Гладстон отвечает ему, что он несет ответственность за «форму» расследования, и мы знаем уже, что это будет не «парламентское расследование», а расследование королевской комиссии. Другими словами, следователи в этом громком деле, в котором г-н Гладстон является главным обвиняемым, будут отобраны и назначены самим г-ном Гладстоном.
Что касается Рикарда Бёрка, то г-н Гладстон разъясняет, что правительство уже 9 января интересовалось его помешательством. Следовательно, достойный собрат г-на Гладстона, министр внутренних дел г-н Брус, бессовестно лгал, когда он заявил в своем письме, опубликованном 11 января, что этот факт вымышлен. Но, продолжает г-н Гладстон, душевная болезнь г-на Бёрка не достигла той стадии, которая требовала бы его освобождения из каторжной тюрьмы. Не нужно забывать, что этот человек был причастен к взрыву Клеркенуэллской тюрьмы [541] . Каким образом? Рикард Бёрк содержался в заключении в Клеркенуэллской тюрьме, когда другим людям взбрело на ум взорвать эту тюрьму, чтобы его освободить. Следовательно, он был причастен к этой безумной попытке, в подготовке которой подозревают английскую полицию, — к попытке, которая в случае успеха похоронила бы его самого под развалинами тюрьмы! Впрочем, говорит в заключение г-н Гладстон, мы уже освободили двух фениев, сошедших с ума в наших английских каторжных тюрьмах. Но, прерывает его г-н Мур, я говорил о четырех душевнобольных, содержащихся в Маунтджойской тюрьме в Дублине. Что за беда, отвечает г-н Гладстон. Во всяком случае в наших тюрьмах двумя сумасшедшими меньше!
541
Взрыв в лондонской Клеркенуэллской тюрьме с целью освобождения заключенных фениев был произведен группой фениев в декабре 1867 года.
Почему г-н Гладстон столь озабочен тем, чтобы избежать всякого упоминания о Маунтд-жойской тюрьме? Сейчас увидим. На этот раз факты установлены не письмами заключенных, а Синей книгой, изданной в 1868 г. по распоряжению парламента [542] .
После вооруженной вылазки фениев [543] английское правительство распространило на всю Ирландию закон о чрезвычайном положении. Всякие гарантии личной свободы были, таким образом, приостановлены. Всякий «заподозренный в принадлежности к фениям» мог быть, следовательно, брошен в тюрьму и оставаться в ней без суда и следствия сколько заблагорассудится властям. Одной из тюрем, переполненных «подозрительными», была Маунтджойская каторжная тюрьма в Дублине, инспектором которой являлся Джозеф Марри, а врачом — г-н Мак-Доннелл. Что же мы читаем в Синей книге, изданной в 1868 г. по распоряжению парламента?
542
Ж.
543
Имеется в виду попытка восстания фениев в феврале — марте 1867 года.
В течение ряда месяцев г-н Мак-Доннелл писал письма с протестами против жестокого обращения, которому подвергались заключенные по подозрению, адресуя их сначала инспектору Марри. Так как инспектор на них не ответил, г-н Мак-Доннелл послал три или четыре донесения начальнику тюрьмы, В одном из этих писем он указывает на
«несколько лиц, — цитирую дословно, — которые обнаруживают несомненные признаки помешательства». Он добавляет: «Я нисколько не сомневаюсь в том, что их помешательство является следствием тюремного режима. Не говоря уже о соображениях гуманности, получилось бы весьма серьезное дело, если бы кто-либо из этих заключенных, содержащихся в тюрьме не по приговору суда, а только по подозрению, покончил жизнь самоубийством».
Все эти письма, адресованные г-ном Мак-Доннеллом начальнику тюрьмы, были перехвачены Джозефом Марри. Наконец, г-н Мак-Доннелл написал непосредственно министру вице-короля Ирландии лорду Мэйо. Он писал ему, например:
«Никто не осведомлен лучше Вас, милорд, о том суровом режиме, которому подвергаются в течение длительного времени заключенные по подозрению, о режиме одиночного заключения, более суровом, чем режим, применяемый к каторжникам».
Каков был результат этих разоблачений, опубликованных по распоряжению парламента? Доктор Мак-Доннелл был уволен!!! Марри сохранил свою должность.
Все это происходило во времена министерства тори. Когда г-ну Гладстону, наконец, удалось свергнуть лорда Дерби и г-на Дизраэли при помощи пламенных деклараций, в которых он возлагал на английское правительство ответственность за движение фениев, он не только утвердил свирепого Марри в его должности, но в доказательство своего особого удовлетворения прибавил к его должности инспектора еще жирную синекуру — должность «Registrar of habitual criminals»*! [ «регистратора преступников-рецидивистов». Ред.]
В моем последнем письме говорилось, что анонимный ответ на письмо Россы, напечатанный в лондонских газетах, исходит непосредственно от министерства.
В настоящее время признано, что это письмо — произведение министра внутренних дел г-на Бруса, Вот образчик его «министерской совести»!
«По поводу жалобы Россы на то, что он вынужден мыться в воде, в которой уже мылись другие каторжанки, комиссары Нокс и Поллок заявили, — говорит г-н Брус, — что после тщательного расследования, произведенного ими, было бы излишним останавливаться на подобном вздоре».
К счастью, донесение полицейских Нокса и Поллока было напечатано по распоряжению парламента [544] . Что же они говорят на странице 23 этого донесения? Что, согласно тюремному режиму, несколько каторжников моются в одной ванне, один за другим, и что «надзиратель не мог предоставить первую очередь О'Доновану-Россе, не оскорбляя других». Однако «было бы излишним останавливаться на подобном вздоре».
Итак, согласно донесению полицейских Нокса и Поллока вздором является вовсе не утверждение О'Донована-Россы, что он был вынужден мыться в грязной воде после каторжников, как это утверждает г-н Брус. Эти господа, напротив, считают вздором только то, что О'Донован-Росса жалуется на это безобразие.
544
Имеется в виду «Report of Commissioners on the Treatment of the Treason-Felony Convicts in the English Convict Prisons». London, 1867 («Отчет членов комиссии по поводу обращения с государственными преступниками, заключенными в английских тюрьмах». Лондон, 1867).