Собрание сочинений (Том 3)
Шрифт:
– Картошку сажать?
– Морковку сеять?
– Огурцы для штабной столовой?
Посмотрел на солдат старшина.
– Ну что же, - сказал старшина.
– Отныне вам быть в минёрах, - и вручает солдатам мины.
Приметил лихой старшина, что тот, кто умеет сажать картофель, быстрей и надёжнее ставит мины.
Усмехнулся солдат Скурко. Не сдержали улыбки и другие солдаты.
Приступили к делам огородники. Конечно, не сразу, не в тот же миг. Ставить мины не такое простое дело. Специальную
На многие километры на север, на юг, на запад от Курска протянули минёры минные поля и заслоны. Только в первый день Курской битвы на этих полях и заслонах подорвалось более ста фашистских танков и самоходных орудий.
Идут минёры.
– Ну как, огородники?
– Полный во всём порядок.
МОСКВА - ИРКУТСК
И это было до Курской битвы. Рыли солдаты траншеи, окопы, укрепляли подходы к Курску.
Бросают солдаты землю.
Вдруг - автомашина "виллис". Из штаба фронта. Остановился "виллис". Вышли двое. Один из приехавших - капитан. Признали его солдаты: военный инженер из штаба Центрального фронта.
Интересно солдатам: сколько ж отрыли они окопов? Обратились к штабисту:
– Инженер-капитан, сколько же мы отрыли?
Достал капитан блокнот. Раскрыл. На пометку какую-то глянул. Что-то в уме прикинул.
– От Москвы до Рязани, - сказал капитан. Оказался как раз капитан из тех, кто для наглядности любил прибегать к сравнениям.
– До Рязани?!
– сорвалось солдатское удивление.
– До Рязани, - сказал капитан.
Осмотрел капитан окопы. Какие-то записи сделал. Уехал проворный "виллис".
Снова солдаты лопаты в руки. Дальше ползут окопы.
Через какое-то время снова приехал сюда капитан. И снова солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли отрыли?
Достал капитан блокнот. На пометку какую-то снова глянул. Что-то в уме прикинул.
– От Москвы до Казани, - сказал капитан.
– До Казани?!
– удивляются опять солдаты.
– До Казани, - подтвердил капитан.
Осмотрел капитан окопы. Осмотрел, обошёл округу. Какие-то записи снова сделал. Умчался ракетой "виллис".
Снова солдаты за работу. Снова умылись потом. Дальше ползут окопы.
И в третий раз приезжал капитан, и в четвёртый. Затем и в пятый. И каждый раз солдаты с тем же к нему вопросом: сколько земли прорыли?
– От Москвы до Свердловска, - сказал капитан в третий раз.
Довольны солдаты:
– Значит, Урал пошёл!
– Урал, - соглашается капитан.
– От Москвы до Тюмени, - сказал в четвёртый.
Смеются солдаты:
– Значит, Сибирь пошла!
– Сибирь, - соглашается капитан.
– От Москвы до Иркутска, - сказал капитан, когда завершили солдаты свою работу.
Довольны солдаты:
– До Байкала, никак, прорыли. Здравствуй, старик Байкал!
Пять тысяч километров
И это только на одном, на Центральном фронте. А ведь рядом, на юг, на север от Курска, другие фронты стояли: Воронежский, Брянский, Степной, Юго-Западный, Западный...
Да и не только одни окопы солдаты рыли. Наводили минные поля, строили доты и дзоты, устанавливали проволочные заграждения, возводили различные инженерные сооружения, создавали целые оборонительные районы. Много труда, много усилий.
Знают солдаты: война есть не только подвиг на поле брани. Подвиг труда и подвиг в труде здесь в той же великой мере.
Смеются солдаты:
– Мы этих окопов за всю войну, считай, до небес, до самой Луны и назад прорыли.
– До Марса, считай!
– До Юпитера!
Окопы, окопы. Мозоли солдатские. Ещё одна дань войне.
ОБИДА
Во время Курского сражения советскими войсками было взято в плен более двадцати фашистских генералов.
Солдат Каюров в боях заслужен. С минуты первой солдат на фронте. И вот Каюров в большой обиде.
Ворчит Каюров:
– Подумать только! Мальчишка прибыл. Лишь день воюет. Не видел лиха. Не нюхал смерти. И вдруг такое!
Солдат Неверов и вправду молод. Лишь день как в роте. Птенец, и только. И вдруг такое!
– Нет правды в мире, - ворчит Каюров.
Так в чём же дело?!
На диво роте, на диво части привёл Неверов в плен генерала.
Фашист сверхважный. Кресты, погоны. Штаны в лампасах. Фуражка с крабом. Идёт как аист. Как коршун смотрит.
Бурчит Каюров:
– Где справедливость!
Достал Каюров кисет, махорку. Свернул цигарку. Затяжку сделал.
Отхож Каюров. Душой не злобен.
Остыл Каюров. И вспомнил время. Совсем другое. Тот год зловещий. То лето злое. В тот час тяжёлый на вес бриллианта был каждый пленный. Тогда ефрейтор казался дивом. А нынче гляньте: в плен генерала ведёт Неверов. Неверов - в плен генерала.
Вздохнул Каюров солдатской грудью. Вот отошла обида льдиной. И ветерану стал мил и дорог птенец Неверов, что день на фронте. Птенец Неверов и это время.
Другое время. Другие были.
ПАМЯТЬ
Среди Брянских лесов, пробивая на запад путь, речка бежит Нерусса. Хороши места на Неруссе. Берёзы стоят и ели. Кручи к воде сбегают.
В одном месте над Неруссой видна могила. Светло-серая пирамидка поднялась к небу. Сверху над пирамидкой пятиконечная звезда. Ограда вокруг могилы. Цветы на могильном холмике. Здесь похоронен Авдеенков.
Рядом с могилой железнодорожное полотно. Мост перебросился через Неруссу.
Сергей Авдеенков был партизаном. Много здесь в Брянских лесах было тогда партизанских отрядов. Во время Курской битвы тут находились тылы фашистов.