Собрание сочинений, том 5. Белая перчатка. В дебрях Борнео. В поисках белого бизона.
Шрифт:
Чу! Сс-сс-ш!.. Вы слышали этот звук, точно свист ракеты? Посмотрите, что-то упало на верхушку дерева и сломало несколько веток. Смотрите, это коршун! Он мертв, и из раны на плече сочится кровь.
Чу, опять! Фш-ш-ш! Это орлан. Видите, у него в когтях змея!
Орлан камнем ринулся вниз. Полет его был так стремителен, что за ним нельзя было проследить глазом. В двухстах-трехстах ярдах от земли он расправил крылья и распустил, как веер, хвост, что сразу затормозило его движение вниз. Затем несколькими размеренными взмахами крыльев он медленно поднялся над верхушками деревьев
Базиль схватил ружье, чтобы выстрелить. Ему негде было спрятаться, так как дерево, на которое опустился орлан, стояло на голом месте. Юный охотник знал по опыту, что приблизиться к птице верхом на лошади было единственным шансом, поэтому он выдернул колышек, к которому был привязан Черный Ястреб, и, вскочив в седло, поскакал меж кустов. Не прошло и нескольких минут, как послышался выстрел, и орлан свалился с дерева.
Это было последним звеном в цепи разрушений.
Базиль возвратился, неся большую птицу. Это была самка, как и сказал Люсьен, очень крупная - более двенадцати фунтов весом, а размах крыльев ее равнялся семи футам. Обычно вес птицы этой породы редко превышает восемь фунтов и сами они бывают небольшими.
– Как цепь разрушений!
– воскликнул Люсьен.
– Одно существо служит добычей другому.
– Да, - сказал Франсуа.
– И как интересно: это началось с птицы и кончилось птицей. Посмотрите на них обеих!
Говоря это, он указал на крошку-колибри и на огромного орлана, которые лежали в траве рядом и представляли собой резкий контраст по величине и внешнему виду.
– Ты забываешь, Франсуа, - сказал Люсьен, - что в этой цепи были еще два звена, а может быть, и больше.
– Какие же другие звенья?
– спросил Франсуа.
– Колибри, как вы помните, подверглась нападению в то время, когда она сама являлась разрушителем - она убивала синекрылую мушку.
– Да, это, конечно, другое звено... Но кто убил орлана?
– Думаю, это Базиль. В таком случае, он является последним звеном в цепи разрушений.
– И, может быть, самым преступным, - сказал Люсьен, - потому что ему это было меньше всего необходимо. Остальные существа руководствовались лишь инстинктом к добыванию пищи, тогда как целью Базиля было стремление к бессмысленному разрушению...
– Я не согласен с тобою, Люс!
– сказал Базиль, резко прерывая брата. Дело совсем не в этом. Я застрелил орлана за то, что он убил коршуна и отнял у него добычу, вместо того чтобы потрудиться самому и добыть себе пищу. Вот почему я добавил это звено к твоей цепи.
– С этой точки зрения, тебя, пожалуй, можно извинить, - отвечал Люсьен, улыбаясь брату.
– Хотя трудно понять, почему орлан больше виноват, чем коршун: он взял только одну жизнь, так же как и коршун.
Базиль, казалось, был немного рассержен тем, что его обвинили в бессмысленной жестокости.
– Но, - возразил он, - помимо того, что орлан лишил жизни свою жертву, он обокрал ее. Он совершил грабеж и убийство, а коршун виновен только в убийстве.
– Ха-ха-ха!
– рассмеялись вместе Люсьен и Франсуа.
– Вот так рассуждение!
– Люс, - спросил Франсуа, -
– Кто знает... может быть, синекрылая мушка сама питалась какими-нибудь другими, еще более мелкими существами, а те, в свою очередь, - другими, мельчайшими, которые, хотя и невидимы простым глазом, все же являются живыми существами. Кто знает, зачем природа создала эти существа... Чтобы они служили пищей друг другу? Вот вопрос, на который мы не можем найти удовлетворительный ответ.
– Как знать, Люс, - сказал Франсуа.
– Как знать... Может быть, есть еще одно звено, по другую сторону этой цепи... Базиль, а что скажешь ты? Может быть, мы еще встретимся с медведями гризли?
– И Франсуа рассмеялся.
– А если это произойдет, - ответил Базиль, - скорее всего, именно ты явишься этим последним звеном.
– Не говори так!
– воскликнул Люсьен.
– Я надеюсь, что в нашем путешествии мы не встретим ни гризли, ни индейцев.
– А я жажду сразиться с гризли! Что касается индейцев, я ни капельки их не боюсь, пока у меня есть вот это.
С этими словами Базиль достал из-за пазухи расшитый бисером мешочек, подержал его с минуту в руках и спрятал на прежнее место.
– Базиль, ну, пожалуйста, - воскликнул Франсуа, - расскажи нам об этом мешочке! Как он сможет спасти нас от индейцев? Мне очень хочется знать.
– Не сейчас, Франсуа, - ответил Базиль снисходительным тоном старшего. Не сейчас. Надо приготовить ужин и ложиться спать. Мы потеряли полдня, просушивая вещи, поэтому должны наверстать время, встав пораньше утром. А затем - в прерии!
– А затем - в прерии!
– повторил Франсуа.
– Да здравствуют прерии, мустанги, олени, антилопы и бизоны!
Глава XII. ТРИ «КРЫЛАТЫХ БИЗОНА»
На следующее утро наши путешественники снова пустились в путь, и в течение нескольких дней никаких особенных приключений с ними не произошло. Они пересекли много больших рек, среди которых можно назвать Нечес и Тринити в Техасе. Между реками Тринити и Брасос с мальчиками произошел случай, который чуть было не закончился очень печально.
В жаркие дни юные охотники обычно в полдень делали привал, чтобы отдохнуть самим и дать отдых животным. Это обычай большинства путешественников в диких местах, и он получил название «полдника».
С этой целью мальчики остановились однажды на опушке леса и спешились. Позади них был лес, сквозь который они только что проехали, а перед ними расстилалась прерия, которую они намеревались пересечь вечером, пользуясь прохладой. Поверхность прерии была совершенно гладкая и покрыта зеленым ковром бизоновой травы. Однообразие картины нарушалось лишь время от времени попадающимися островками низкого кустарника. Вдали виднелся густой лес вечнозеленых дубов, окаймлявший прерию с противоположной стороны, и, хотя лес этот, казалось, был всего в двух-трех милях, на самом деле он отстоял от места привала не менее чем на десять миль - так обманчив прозрачный воздух этой возвышенной местности.