Собрание сочинений в 10 томах. Том 10
Шрифт:
Глава XVIII. Третье испытание
Прошел час-другой, а мы все не ложились, чье-то незримое присутствие мешало мне уснуть.
— Почему так задерживается Айша? — наконец произнес Лео, прекращая шагать взад и вперед по комнате. — Я хочу видеть ее опять, все время тоскую по ней. У меня такое чувство, будто она зовет меня.
— Что я могу тебе сказать? Спроси Ороса, он за дверью.
Лео пошел и спросил Ороса, но жрец только улыбнулся и ответил, что Хесеа еще не возвращалась в свои покои: она, несомненно, все еще в Святилище.
— Тогда
— Я хочу ее видеть, — резко сказал Лео. — А ты, Хорейс, пойдешь вместе со мной или останешься здесь?
Я колебался. Святилище, конечно, место общественное, но ведь Айша выразила желание побыть одна. Лео, однако, не проронил больше ни слова, только пожал плечами и отправился за Айшей.
— Ты заблудишься, — сказал я, следуя за ним.
Через длинные, тускло освещенные коридоры мы вышли к галерее. Здесь было совсем темно, но мы все же кое-как, на ощупь добрались до деревянных дверей. Они были закрыты. Лео нетерпеливо толкнул их, и одна из створок приоткрылась, так что мы смогли протиснуться внутрь. Дверь тотчас же бесшумно затворилась.
Мы были уже в самом Святилище, обычно ярко озаренном столбами живого огня. Но сейчас, если мы, конечно, не заблудились, тьма здесь стояла непроглядная — ни единого проблеска. Мы попробовали вернуться к дверям, но не смогли их найти.
Что-то сильно угнетало нас, мы даже не смели переговариваться. Сделав несколько шагов вперед, мы остановились, ибо поняли, что мы не одни в храме. Казалось, мы стоим в самой гуще толпы, но не людей. Вокруг нас теснились какие-то странные существа, мы чувствовали прикосновение их одежд, но не могли притронуться к ним самим, мы чувствовали их дыхание, но оно было холодным. Существ этих было несметное множество, но они беспрестанно сновали взад и вперед, и мы ощущали, как колышется воздух вокруг нас. Мы как будто находились в соборе, где собрались все его умершие прихожане. Нам было страшно: лицо у меня взмокло, волосы встали дыбом. Казалось, мы забрели в царство теней.
Наконец далеко вдали появился свет: засветились два огненных столба по обеим сторонам святыни. Стало быть, мы в Святилище, поблизости от дверей. Столбы горели неярко, их слабые лучи едва достигали нас, стоявших в глубокой тени.
Сами мы оставались невидимыми, но могли все видеть. Айша сидела на престоле, и как же она была ужасна в своем грозном, как сама смерть, величии! Голубоватое мерцание освещало ее лицо, полное нечеловеческой гордыни. Она, казалось, вся источала могущество, могущество источали ее широко расставленные, сверкающие, точно драгоценные каменья, глаза.
Царица Смерти, принимающая поклонение мертвых — так выглядела в этот миг Айша. Но она и в самом деле принимала поклонение мертвых или живых, не знаю уж кого именно; едва я задумался над этим, перед троном предстала призрачная Тень и преклонила колени, за ней последовали
Все эти Тени в ответ на их поклон Айша приветствовала, поднимая скипетр. Мы слышали отдаленное позвякивание колокольчиков систра, единственный во всем Святилище звук, и видели, как шевелятся губы Айши, хотя до нас не долетало ее шепота. Сомнений не оставалось — духи чествовали свою владычицу.
Мы с Лео схватились друг за друга. Попятились назад и нашли двери. Толкнули их, они поддались. Вскоре, пройдя через коридоры, мы были уже в своей комнате.
Орос стоял там же, где мы его оставили, возле нашей двери. Он встретил нас своей неизменной улыбкой, словно бы не замечая написанного на наших лицах ужаса. Мы прошли мимо, в свою комнату, и сразу же, повернулись друг к другу.
— Кто она? — выдохнул Лео. — Ангел?
— Да, — ответил я. — Похоже, что так. — Но про себя подумал, что ангелы, бесспорно, бывают разные.
— И что они — эти тени — там делали?
— Очевидно, поздравляли ее с преображением. Но может быть, они не тени — переодетые жрецы, свершающие какой-то тайный ритуал?
Лео пожал плечами и ничего не ответил.
Наконец отворилась дверь, вошел Орос и сказал, что нас призывает к себе Хесеа.
Все еще не придя в себя от удивления и страха, ибо ничего более ужасного нам никогда не доводилось видеть, мы пошли к Айше; она сидела с обычным своим, разве что немного утомленным, видом. Тут же находилась и Папаве, она помогала своей повелительнице снять ее царское облачение.
Айша поманила Лео, взяла его за руку и искательно заглянула ему в глаза — не без некоторого, как я отметил, беспокойства.
Я повернулся, намереваясь оставить их наедине, но она с улыбкой сказала:
— Почему ты покидаешь нас, Холли? Или ты хочешь возвратиться в храм? — Она многозначительно посмотрела на меня. — Чтобы задать кое-какие вопросы статуе Матери? Говорят, она предсказывает судьбу тем, кто осмеливается прийти туда ночью, еще до рассвета, когда в этом месте, которое так тебе понравилось, никого нет. Я пробовала это сделать много раз, но со мной она ни разу не заговорила, а ведь никто больше меня не хочет знать будущее.
Я ничего не ответил, да она, видимо, и не ожидала ответа, потому что сразу добавила:
— Нет, оставайся здесь, хватит с нас всяких горестных, скорбных размышлений. Поужинаем все втроем, как встарь, отвлечемся на время от всех своих страхов и забот, будем счастливы, словно дети, не ведающие ни греха, ни смерти, ни того перехода, который и есть смерть. Орос, подожди моего господина снаружи. Папаве, я позову тебя позже. А пока пусть никто нас не тревожит.
Комната Айши была не очень велика, освещалась она подвесными лампадами. Обставлена и убрана была хоть и богато, но просто: гобелены на каменных стенах, столики и стулья, инкрустированные серебром, вазы с цветами — только они и говорили, что здесь живет женщина. Особенно, помню, понравилась мне ваза с колокольчиками, посаженными в мох.