Собрание сочинений в 10 томах. Том 5. Секта
Шрифт:
— Один. Тот же клинический случай гипертрофии: девять процентов от веса. В научной литературе нет даже упоминания о чем-то похожем. Я очень переживал, что не могу опубликовать статью.
— Не разрешалось?
— Ни под каким видом, но, каюсь, я все-таки написал.
— И отправили?
— Воздержался пока.
— А третий случай? Почему вы сказали, что это из другой серии?
— Явление обратного порядка. Гипоплазия — недоразвитие.
— А если это
— Шутите, товарищ полковник. Старого воробья на мякине не проведешь.
— Чем еще, кроме изготовления препаратов и трансплантантов, вам пришлось заниматься?
— Главным образом биохимией. Измельчал, крутил на центрифуге, экстрагировал, проводил анализы. Словом, лабораторная рутина. Простора для творчества не было. Если не считать случаев, о которых мы говорили, жуткое однообразие: печень — кровь, кровь — печень.
— Вы и с кровью работали?
— Одно от другого неотделимо.
— Расскажите подробнее.
— Пожалуйста, раз вам так хочется… В печень, как известно, кровь поступает из двух систем сосудов: артериальная из собственной печеночной артерии, венозная — из воротной вены. Через нее проходит до восьмидесяти процентов…
— Простите, — остановил Корнилов. — Вы сказали, воротная?
— Да, воротная вена, — Гоц удивленно поднял брови.
— А такое понятие, как «портальное кровообращение», вам встречалось? — заглянув в бумаги, живо осведомился Константин Иванович. С утра он успел прочитать перевод документов, поступивших из Америки. Хоть какой-то огонек засветился в сплошном мраке.
— Я все-таки медик, — вроде как обиделся Гоц. — Это расхожий термин в клинической практике.
— Портальное дыхание, дыхание печенью, остановка сердца и перевод мозга на портальное кровообращение, — зачастил Корнилов, боясь упустить что-нибудь важное. — В вашей лаборатории занимались чем-то подобным?
— Господи! — воззвал Гоц, хлопнув себя по лбу. — Только теперь я начинаю понимать! Я был слепец!
— Спокойнее, Вадим Валериевич, постарайтесь, чтобы и мне стало понятно. Слушаю вас внимательно.
— Благодаря вам я понял, в чем причина гипертрофических изменений, — захлебываясь от наплыва чувств, Гоц брызнул слюной. — Разрешите взять карандаш?
— Будьте любезны, — Корнилов вынул из ящика лист бумаги.
— Между разветвлениями воротной вены и печеночной артерии, — магистр-медикус, как официально называлась должность Гоца, набросал схему, — имеется широкая связь с образованием в дольках печени синусоидальных капилляров, к мембранам которых прилегают печеночные клетки — гипатоциты. Корень феномена в них! Наблюдалось аномальное увеличение размеров.
—
— Вероятно, вы правы. Разрастание капилляров и клеток как-то связано с особой системой дыхания. Этим у нас усиленно занимались.
— Кто именно?
— Не могу сказать. Тантрическая лаборатория находилась в другом месте, где-то за городом.
— И что же там изучали? — Корнилов гадливо поморщился. На загородной базе нашли несколько распиленных черепов. — Третий глаз? Влияние галлюциногенов на мозг?
— Точно не знаю, но могу предполагать. Из материала гипертрофированной печени удалось выделить неизвестные ранее гормоны и биогенные амины, обладающие, как я сейчас понимаю, сильным воздействием на центральную нервную систему.
— Значит, сейчас понимаете! Это хорошо, когда наступает прозрение… Сами с мозгом работали?
— Не совсем так, — замялся Гоц. — Несколько раз мне приносили биомассу, из которой нужно было извлечь те же вещества, что я выделял из печеночной ткани. Надо быть никудышным специалистом, чтобы не отличить мозг от печени.
— М-да, лучше поздно, чем никогда… В вашем ящике практиковалась йога?
— Безусловно, но для желающих. Меня это не интересовало.
— Шакти, дэви, сверхсамки? — Корнилов непроизвольно стиснул зубы, вспомнив Левита, которого схоронили вчера. — Хоть что-то из этого ряда не на слуху?
— Постоянно мелькало в разговорах, но я особенно не прислушивался.
— Почему?
— Болтовня на рабочем месте не поощрялась.
— Уж очень вы того… дисциплинированы.
— Так меня воспитали.
— Представьте себе следующую картину, — начал было Корнилов, но не закончил. — Нет, погодите, — поморщился он, — сперва ответьте на следующий вопрос: что вы можете сказать о людях, у которых были взяты те или иные органы? Та же печень, к примеру?
— Практически ничего. Материал поступал без характеристик.
— Материал… И пол определить не могли?
— Пол определялся однозначно. Печень во всех случаях была от женщин.
— Откуда такая уверенность?
— Хромосомный анализ показывал.
— Это входило в ваши обязанности?
— Нет, получалось попутно.
— Итак, у женщины, молодой, замечу, женщины, в результате преступных экспериментов, с применением наркотиков и прочих химических веществ, начинала разрастаться печень и этот патологический рост сопровождался изменениями психики. Допускаете такую возможность?
— Я ничего об этом не знал, — содрогнулся Гоц. — Даю честно слово — ничего.