Собрание сочинений в 10 томах. Том 5
Шрифт:
Много странного видел Одиссей, гуляя по городу со жрецом. Сначала он хотел отнять все награбленное и возвратить по принадлежности, но жрец Реи строго запретил ему это во избежание неприятностей. Они пошли дальше.
Всюду царили смерть, скорбь и слезы. Здесь мать оплакивала своего ребенка, невеста — любимого жениха. Там апура с мрачными лицами орали во все горло, звеня священными амулетами, снятыми с умерших людей, а на углу улицы водовоз горько плакал, причитая над своим убитым осликом, зарабатывавшим ему дневное пропитание.
Наконец Скиталец и жрец Реи подошли к храму, находившемуся неподалеку от храма бога Пта. Он
— Здесь, в этом храме, обитает чужеземная Хатхор, за которую ты пил вчера ночью! — сказал Реи. — Это было дерзким вызовом с твоей стороны — пить за нее при царице, которая ненавидит ее, считая причиной всех бедствий Кемета, хотя, в сущности, она неповинна в этом! Колдуны апура навлекли на нас все наши несчастья!
— Показывалась ли Хатхор сегодня? — спросил Странник.
— Мы спросим об этом жрецов. Следуй за мной, Эперит!
Они прошли аллею сфинксов, стоящих вдоль кирпичной стены, и подошли к воротам башни. Жрец, стоящий здесь, при виде Реи, любимца фараона, широко распахнул ворота перед ними. Пройдя ворота, они остановились у второй башни, и Реи указал Скитальцу портик храма, на котором обыкновенно стоит и поет Хатхор, пока сердца слушателей не растают. Здесь они постучали в дверь и вошли в зал, где собрались жрецы, громко оплакивавшие своих умерших. Увидев Реи, пророка бога Амона, и Скитальца в блестящем золотом вооружении, они замолчали. Старейший из них выступил вперед и поклонился Реи.
Реи взял Скитальца за руку, познакомил его с жрецом и рассказал обо всех его подвигах, добавив, что он спас жизнь фараона, царицы и всех тех, кто уцелел на пиру.
— Скажи мне, — обратился Реи к жрецу, — когда госпожа Хатхор будет петь наверху башни? Чужеземец хочет видеть и слышать ее!
Жрец храма богини Хатхор низко поклонился Скитальцу.
— На третье утро от сегодняшнего дня священная Хатхор появится на портике храма, — ответил он, — но ты, могущественный господин, пришедший к нам с моря, послушай моего совета и, если ты не бог, не дерзай взглянуть на ее дивную красоту! Если ты хоть раз увидишь ее, ты погибнешь и участь твоя будет участью несчастных, которые видели ее, полюбили и умерли ради нее!
— Я не бог, а человек, — ответил Скиталец, смеясь, — но, может быть, я осмелюсь взглянуть на нее поближе, несмотря на ее стражу, если сердце мое велит мне посмотреть на нее!
— Ты найдешь смерть и конец всем своим странствованиям! — возразил жрец. — Следуй за мной, я покажу тебе людей, мечтавших завоевать любовь Хатхор! — С этими словами он взял Скитальца за руку и повел через переходы в глубокую и мрачную келью, где золотое вооружение посетителя засияло и заблестело, как свет лампы. Эта келья была сделана в стене, и слабый свет едва проникал в нее. Вдоль комнаты стояли бронзовые ванны, в которых лежали темные фигуры египтян.
При слабом свете было видно, как прислужники мыли их тела и натирали благовонным маслом, но когда Реи и Эперит подошли ближе, все прислужники убежали, как собаки убегают от ночного пира, заслышав шаги прохожих.
Удивляясь странному зрелищу, Скиталец взглянул повнимательнее, и его мужественное сердце замерло от ужаса. В бронзовых ваннах были мертвецы, плававшие
— Здесь лежат те, — сказал жрец, — кто осмелился проникнуть в святилище богини, где она день и ночь сидит и поет, перебирая струны золотой лютни. Один за другим пытались они обнять ее и умерли. Здесь они готовятся к могиле: мы устраиваем им богатые похороны!
— Да, — произнес Скиталец, — свет мира остался позади меня, когда я плыл на корабле по кроваво-красной воде священного моря, направляясь в мрачную бездну Фароса. Много ужасов видел я в этой несчастной стране, каких не встречал нигде и никогда за время моих странствий!
— Предупреждаю тебя, — повторил жрец, — если ты последуешь их примеру, то будешь лежать в такой ванне!
Скиталец еще раз взглянул на мертвецов и их прислужников и вздрогнул.
Конечно, он не боялся смерти на войне или на море, но здесь было совсем другое. Ему захотелось солнца и свежего воздуха, и он поспешно вышел из кельи, тогда как жрец только улыбался. Одиссей, выйдя на воздух, сейчас же успокоился и начал расспрашивать о Хатхор, где она живет и кем убиты ее поклонники.
— Пойдем, я покажу тебе! — отвечал жрец и повел его по узкой дорожке во двор храма. В центре двора находилось святилище. Это была большая комната из алебастра, свет в которую проникал через крышу. Перед огромными медными дверями висел занавес из дорогой ткани. Небольшая лестница вела из святилища на портик храма.
— В этом алебастровом святилище обитает наша священная богиня! — произнес жрец. — По этой лестнице она взбирается на портик храма. Через занавес мы каждый день подаем ей пищу, но никто из нас не смеет войти туда, никто не видел Хатхор лицом к лицу. Когда богиня кончает петь, то спускается обратно в святилище. Тогда медные двери растворяются настежь, и толпа безумцев бросается к занавесу. Но, прежде чем они успевают ворваться в святилище, падают замертво. Мы слышим звон мечей, и смельчаки умирают молча, в то время как Хатхор поет свои дивные песни!
— Кто же убивает их?
— Мы не знаем этого, чужеземец! Никто не знает. Подойди к двери святилища и слушай, может быть, ты услышишь пение Хатхор. Не бойся!
Скиталец недоверчиво подошел ближе, а жрец Реи стоял поодаль. Вдруг из святилища раздался звук чудного пения, и нежные, чистые ноты глубоко тронули сердце Одиссея, напомнив ему родную Итаку, счастливые дни юности. Он сам не мог дать себе отчета, почему сердце его сладко забилось.
— Слушай, — сказал жрец. — Хатхор поет!
Но пение скоро окончилось.
Тогда Скиталец задал себе вопрос: должен ли он сейчас войти в святилище и решить свою участь или переждать некоторое время, — и в конце концов решил подождать, чтобы увидеть собственными глазами, что случится с теми, кто попытается подойти к Хатхор.
Простившись со старым жрецом, он вышел из храма вместе с Реи. Проходя по улицам, они опять видели апура, которые грабили народ Кемета, и вернулись во дворец. Дома Скиталец долго раздумывал, как бы увидеть эту странную женщину, живущую в храме, и избежать бронзовой ванны. В глубоком раздумье он просидел до самой ночи, когда его пришли звать на ужин к фараону. Он отправился туда и, встретив фараона и Мериамон в первой комнате, прошел с ними в зал. Пиршественная комната была прибрана, всякий след битвы исчез, кроме небольших пятен крови на полу и нескольких стрел, воткнувшихся в стены и потолок.