Собрание сочинений в 10 томах. Том 8
Шрифт:
С того дня как Ви услыхал эти речи, он полюбил Лалилу не только за ее красоту, но и за ум.
Аака вскоре заметила это и стала смеяться над ним.
— Почему ты не женишься на колдунье? Кто видал когда-нибудь вождя с одной только женой? Я ревновать не стану, а у тебя только один ребенок.
— Я дал клятву.
— Вот ей цена, — сказала Аака, показывая кукиш.
Но Аака была неискренна.
Как женщина, она не ревновала Ви — она была воспитана в обычаях многоженства. Но она ревновала его по другому поводу: раньше она была единственным его советчиком. Затем
Ненависть Ааки к Лалиле превзошла ненависть к Пагу.
Паг также ненавидел Лалилу, и по той же причине. Ви, несмотря на все свои недостатки, относился к числу тех людей, которых любят тем больше, чем лучше узнают их. Ревность Пага была естественной, но Ви даже не подозревал о ней.
Ви стал близким другом Лалилы, делился с ней своими горестями, и чем ближе он становился с ней, тем дальше отодвигались от него Аака и Паг.
Лалила слушала, давала советы и утешала. Но в глубине души она, как женщина, не могла понять, почему он не пытается приблизиться к ней еще больше. Но она сама не знала, обрадуется ли его попыткам еще увеличить их близость. Но затем она вспомнила о новых законах и стала еще больше уважать Ви.
Как уже было сказано, в тот год племени пришлось еще тяжелее, чем в прошлые годы. Весны не было, и лето было холодное. Тюленей пришло очень немного, так что их не хватало ни на пищу, ни на одежду. Мало было также птиц и лососей. Народ был спасен от голода только тем, что случайно загнал в залив четырех китов, которые не могли выбраться обратно. Их мясо заготовили впрок.
Ви работал не покладая рук, заготавливая впрок китовое мясо и вообще добывая пищу для племени. Но народ, привыкший к летнему изобилию, ворчал и хмурился. Затем пошел слух, что всему виной Морская Колдунья, которая угнала солнце с небес.
Народ говорил, что если прогнать Лалилу, солнце снова начнет светить, и звери и птицы вернутся, и все будет хорошо. Почему же колдунья не возвращается в море в своем выдолбленном дереве? А если она не хочет, ее можно выбросить туда живой или мертвой.
Так говорил народ, но до Ви эти толки еще не доходили.
Глава XI. Урок матери-волчицы
Однажды Паг проходил мимо хижины Ааки. «Он грустен, — подумала Аака, — и я знаю почему. Ви покинул его ради этой желтоволосой колдуньи». И она позвала Пага и предложила ему целое блюдо жареных ракушек. Паг жадными глазами поглядел на еду и спросил:
— А они отравлены?
— Почему ты спрашиваешь?
— Причины вполне основательные. Во-первых, я не помню случая, чтобы ты по доброй воле предложила мне поесть. Во-вторых, я знаю, ты меня ненавидишь.
— И то и другое верно, Паг. Я ненавижу тебя и поэтому никогда не кормила. Но меньшая ненависть уступает место большей. Ешь!
Паг набросился на ракушки и съел все до единой, потому что любил хорошо поесть, а год был голодный, и по приказу Ви на зиму откладывали как можно больше.
Аака
— Теперь поговорим.
— Жаль, что нету еще, — ответил Паг, облизывая блюдо. — Но раз ракушки съедены все, то говори о Лалиле.
— Ты и теперь доказал, что умен, Паг.
— Да, я умен. Будь я глуп, я бы давно умер. Ну, чего ты хочешь?
— Ничего, кроме того, — она наклонилась и стала шептать, — чтобы ты убил ее или устроил так, чтобы ее убили. Ты — мужчина и можешь это сделать. Если же ее убьет женщина, то скажут, что это из ревности.
— Понимаю. Но почему я должен убивать Лалилу, с которой мы друзья и которая знает больше, чем все племя, вместе взятое?
— Потому, что она навлекла проклятие на племя, — начала Аака. Паг остановил ее движением руки.
— Можешь думать это, Аака, или говорить, что ты это думаешь, но незачем убеждать меня в том, что я считаю вздором. Виноваты в наших бедах небеса и погода, а не эта красавица с моря.
— То, во что верит народ, всегда правда, — хмуро возразила Аака, — или, по крайней мере, народ считает, что это правда. Слушай, если эту колдунью не убьют или не изгонят назад в море, народ может убить Ви.
— С Ви может случиться кое-что и похуже. Он может остаться в живых, преследуемый всеобщей ненавистью и видя, что все его замыслы рушатся и все его друзья обратились против него. Впрочем, некоторые, кажется, уже начали обращаться против него, — печально сказал Паг. — Ну, говори, что ты хочешь сказать, — пристально поглядел он на Ааку.
— Ты это знаешь, — сказала Аака, опуская взгляд.
— Да, думается, знаю. Знаю, что ты ревнуешь к Лалиле и хочешь отделаться от нее. Но новый закон стоит стеной между Ви и Лалилой, так что тебе бояться нечего.
— Не говори мне о дурацких законах Ви. Если Ви хочет взять себе еще жену, пускай берет. Таков наш обычай, это я понимаю. Но я не могу понять, как смеет он дружить с этой колдуньей, сидеть с ней у огня и беседовать, а я, жена, должна оставаться на морозе снаружи… И ты тоже, — медленно добавила она.
— Прекрасно понимаю. Ви мудр, а сейчас ему приходится трудно. Он ищет себе помощника. Вот он нашел светильник и поднял его в руке, чтобы рассеять тьму.
— Да, а пока он смотрит на свет, ноги его провалятся в яму. Слушай, Паг. Когда-то я была советчиком Ви. Потом ты заменил меня. А теперь пришла эта колдунья и отняла его у нас обоих: поэтому мы, бывшие врагами, должны стать друзьями и избавиться от Лалилы.
— Для того чтобы стать врагами вновь? Понимаю тебя. Словом, ты хочешь избавиться от Лалилы? Так?
— Да.
— Хочешь, чтобы я прикончил ее не сам, но подговорив против нее народ?
— Возможно, что это — самый лучший исход, — тревожно согласилась Аака. — Ведь на народ-то она и навлекла проклятие.
— А ты в этом уверена? А может быть, если ее оставить в покое, она принесет много пользы? Ведь мудрость полезна, а она мудра.
— Я убеждена, что лучше всего будет, если убрать ее, — вспыхнула Аака, — и ты думал бы то же, если бы ты был женой, у которой отнимают любимого мужа.