Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пылающие скалы. Проснись, Фамагуста
Шрифт:
Но эту наивную версию, выдвинутую неистощимым оптимистом Ровниным, напрочь разбил Кирилл Ланской:
— Что положено Юпитеру, то не положено быку. Шеф всего лишь членкор, а не полный академик и тем более не светило. И вообще для нас, бедных соискателей-мэнээсов, даже пять лет равносильны вечности, — отрезал он, стоя на лестничной площадке в окружении наиболее доверенных лиц. — Я, например, намеревался защититься в будущем году. И что же мне теперь делать? Ждать у моря погоды?
— Зачем ждать? — меланхолично возразил тучный завитой, как барашек, Марлен Ровнин. — Будем пахать, а там, глядишь, образуется.
— Не образуется. — Ланской присел на ящик с песком. В косых лучах солнца его чеканный профиль четким силуэтом обозначился на дверце пожарного крана. — Пришлют новую метлу, и все полетит вверх тормашками. Новая тематика, новые хоздоговоры. Не забывайте, что большинство из нас не
— На договорах, — удрученно вздохнула Тамара Данилова, прозванная за успехи в спортивном плавании Рыбой.
— Не в том суть, — уточнил Володя Орлов — монументальный красавец с неподвижным, слегка одутловатым лицом. Он заканчивал аспирантуру и мог позволить себе не слишком задумываться о будущем. — Мне, например, после защиты почти гарантирована основная тематика. Только что толку? Шеф-то у нас тю-тю! У кого спросить, под кого работать? Если защищусь, буду рвать когти.
— Куда? — полюбопытствовала Тамара.
— Была бы шея, ярмо найдется… Не в том закавыка. Беда в другом, братцы-кролики. С отъездом Евгения Владимировича рушится наше маленькое, но такое уютное гнездышко. Мне достоверно известно, что лабораторию разделят. Директор лелеет идею укрепить базу. Да и Крючко не прочь отхватить себе кусок пожирнее. Пока придет новый хозяин, останутся рожки да ножки. Это я вам точно говорю! — Он многозначительно поднял палец. — Скоро сами увидите.
— Я тоже слышала насчет подмосковной базы, — подтвердила Томка. — Директор давно подкапывается под шефа. Дескать, мы — отраслевой институт и нужна практическая отдача, а не академические исследования.
— Прямое восстановление железа — академическое исследование? — недоверчиво хмыкнул Ровнин.
— Так когда оно появилось, твое прямое восстановление? — отмахнулся Орлов. — Без году неделя. Если хочешь знать, Евгений Владимирович только потому и взял вас с Кирой, что обозначилась выигрышная тематика, непосредственно связанная с производством. Под нее он столько себе натаскал, что другому на целую жизнь хватит. Помяните мое слово, он потянет вас за собой.
— Дудки, — невесело усмехнулся Ланской. — Мне членкорство не светит.
— А я бы поехал на пару годиков, чем черт не шутит, — вздохнул Марлен Ровнин. — Второго такого шефа не скоро сыщешь, что там ни говори. И защититься в Академгородке легче. Ведь так?
— Брось, Малик, — лениво поморщился Орлов. — Много ли внимания уделял тебе наш шустрик? Так, сплошное порхание, две-три минуты на ходу. Вон он, твой шеф. — Володя кивнул на Ланского. — Сколько бы ты ни наработал на своих трубках, все равно без Киры науки на диссертацию не надоишь. Куда тебе от него деться?
— Некуда, — невозмутимо признал Ровнин. — А разве нельзя наезжать? Подумаешь, четыре часа полета!
— Во дает! — восхитился Орлов, картинно сунув руки в карманы жилетки. — Можно подумать, что тебя уже ангажировали. Ну-ка, давай, сознавайся.
— Почему нет? — попытался отшутиться Ровнин. — Я и вещички собрал: сундуки, чемоданы, узлы.
— А твои малышки? — всплеснула руками напрочь лишенная критического начала Тамара. — А музыка?
— Н-не до м-музыки, — заикаясь, подвел итоги аспирант Пальминов. — П-перерыв кончился. П-по стойлам п-пора.
— Не суетись, — зевнул Володя Орлов. — Пойду-ка отмечусь в журнале: съездить кое-куда требуется.
После ухода Орлова и Пальминова компания распалась. Марлен ушел добывать спирт для стеклодува, согласившегося наконец сделать кварцевую трубку с диафрагмой для металлической сетки. В обычном цилиндре сетка при нагревании корежилась, и железная руда просыпалась на органический восстановитель.
— Сходим после работы в бассейн? — предложила Тамара, роясь в карманах своего некогда белого, прожженного химикалиями халата.
— Не, Том, неохота.
— Что так?
— Настроения нет.
— Ты что, расстроился? Брось, пойдем лучше поплаваем. Сразу полегчает.
— Поплавай, Рыбка. — Ланской досадливо дернул щекой. — У меня теперь иные заботы.
Он вернулся в лабораторию и прошел прямо к стенду, где под тягой собиралась его с Маликом установка. Предложенный ими новый способ восстановления был до ужаса прост, хотя и перечеркивал всю многовековую металлургическую практику. Вместо того чтобы пережигать твердое топливо на кокс, а затем выплавлять с его помощью чугун в доменной печи, Ланской предложил восстанавливать руду сразу до железа летучими продуктами термического разложения. Эти сложенные в основном из углерода и водорода высокомолекулярные соединения создавали во много раз большую концентрацию восстановителя, чем традиционная окись углерода. Термодинамические расчеты давали такую скорость реакции, что процесс можно было вести при существенно более
Неудивительно, что Доровский, переживавший длительный творческий застой, ухватился за идею обеими руками.
— Ребята, не знаю, как у вас, но у меня в жизни не было ничего более интересного! — заявил он своим вчерашним студентам. — Беру вас обоих младшими научными. Защиту гарантирую максимум через два года. Мы с вами такое дело закрутим! Такое дело! Хватит до конца наших дней!
«Определенно хватит», — мысленно усмехнулся Ланской, вспоминая тот разговор, перевернувший его и Малика жизни, косую и неразборчивую резолюцию шефа поперек заявления. Обещанный срок истекал, а они все еще сидели на своей ставке, и впереди ничего, кроме непочатого края работы, не маячило. Идея была настолько радикальной, что металлурги просто не принимали ее всерьез, не давая себе труда даже оценить принципиальную новизну. Впрочем, встречи и беседы с металлургами отнюдь не прошли бесследно. Прямым восстановлением, хотя и на вполне традиционной основе, занимались многие, что позволило молодым химикам сравнительно быстро отработать собственную схему. Кое-что обстоятельный Марлен добросовестно передрал, кое-что склонный к полетам фантазии Кирилл изменил и удачно дополнил. Так и возник этот упрятанный под тягу реактор из кварцевого стекла, охваченный цилиндром нагревательной печи. Все здесь было сделано их руками. Настырный, умеющий впиваться, как клещ, Ровнин выбил оборудование, выпросил и отладил аппаратуру. Даже баллон с аргоном для продувания приволок на четвертый этаж на своем горбу. И, ни на йоту не отступая от небрежно набросанной Ланским схемы, подсоединил склянки Тищенко, трубку с медной стружкой и все, что потребно для очищения инертного газа. Кирилл настаивал на безупречной химической аранжировке и после долгих мучений получил ее. Марлен достал идеальные термопары из платины и платино-родия, дававшие точность до одного градуса, подсоединил сверкающие всеми красками спектра стеклянные цилиндры анализатора исходящих газов, подключил индукционный мостик, чутко регистрирующий восстановление окиси железа до магнитных соединений и губчатого металла.
Сначала, чтобы получить строгую химию, работали на чистых реактивах класса ч.д.а.. [1] Прокрутили весь спектр органики: углеводороды, спирты, кетоны, кислоты. Восстанавливалось отлично. Поднесенный к пробе магнит всякий раз обрастал колючим ежиком. Реакция шла даже при пятистах градусах.
Потом перешли к руде Курской магнитной аномалии, попробовали торф, эстонские сланцы, бурый уголь. Горячие смоляные пары и тут безотказно окрашивали красную землю в серый и черный цвета. Триумф был настолько полным, что не хотелось думать о следующем этапе. Кирилл догадывался, что нормально измельченная руда поведет себя иначе, чем порошок, и придется ломать голову над золой, над фосфором, над серой. Современной промышленности, как там ни верти, не нужен грязный доисторический металл. А ведь так упоительно было взять его в руки! Ланской никогда не забудет, как, обхватив друга борцовским захватом, пустился в пляс, обрушивая со штативов стекло, когда, расколов прогоревшую трубку, они неожиданно для себя извлекли ноздреватый металлический ком, чем-то похожий на останки ворвавшегося в земную атмосферу метеорита. Такое железо все еще находят археологи в углях первобытных костров. И никому на свете нет дела, что впервые в истории оно получено с помощью одних лишь летучих газов, о чем с абсолютной достоверностью свидетельствовала нетронутая зола в чашке аналитических весов. Пойдет ли процесс дальше или все утечет в песок, но этой минуты Кирилл никогда не забудет. Пусть никто даже не узнает о том, но именно тогда он осознал приближение совершенно новой эпохи, которая окончательно похоронит железный и бронзовый века. Идиотские завихрения, помрачение воспаленных умов. Едва ли Марлен переживал случившееся столь глубоко и полно. Скорее всего, ему достаточно было простого сознания, что все получилось, как надо. Кириллу он верил безоговорочно, и, если тот скакал от радости, он и подавно сомнениями себя не отягощал.
1
Чистое для анализа.