Собрание сочинений в 12 т. Т. 2
Шрифт:
Доктор направился к нему. Капитан был так поглощен своими мыслями, что пришлось несколько раз его окликнуть, пока он, наконец, отозвался.
– В путь!
– сказал Клоубонни, пристально глядя на Гаттераса.
– Обойдем вокруг острова. Это будет наша последняя экскурсия.
– Вы правы, последняя, - странным голосом сказал Гаттерас, казалось, он бредил наяву.
– Но зато самая замечательная!
– горячо прибавил он.
С этими словами он провел рукою по лбу, как бы стараясь успокоить внутреннюю бурю.
В
– Друзья мои, - взволнованно заговорил он, - спасибо вам за ваше мужество, за вашу твердость, за те сверхчеловеческие усилия, благодаря которым нам удалось достигнуть этой земли!
– Капитан, - ответил Джонсон, - мы только повиновались; честь этого подвига всецело принадлежит вам.
– Нет! нет!
– пылко возразил Гаттерас, - всем нам: и мне, и Альтамонту, и доктору, словом - всем! О, дайте мне высказаться! Мне кажется, сердце у меня вот-вот разорвется от наплыва чувств - так велика моя радость и благодарность!
Гаттерас с жаром пожимал руки своим доблестным товарищам. Он метался в разные стороны и, видимо, не владел собой.
– Мы только исполнили свой долг, как настоящие англичане, - сказал Бэлл.
– И преданные друзья, - добавил доктор.
– Да, - ответил Гаттерас, - но не все его выполнили. Некоторые не устояли. Но надо простить как изменникам, так и тем, которых подбили на измену. Несчастные! Я прощаю им! Слышите, доктор!
– Да, - ответил Клоубонни, которого начинало серьезно беспокоить возбуждение Гаттераса.
– Я не хочу, чтобы они лишились того небольшого состояния, ради которого отправились в такую даль. Нет! Я не стану отменять своих прежних распоряжений. Они будут богаты… если только вернутся в Англию.
Капитан вложил в эти слова столько чувства, что все были растроганы.
– Можно подумать, капитан, - через силу пошутил Джонсон, - что вы составляете свое духовное завещание.
– Может быть, и так, - серьезно отвечал Гаттерас.
– Однако у вас впереди прекрасная и полная славы жизнь, - сказал старый моряк.
– Как знать, - промолвил Гаттерас.
Наступило довольно долгое молчание. Доктор не знал, как понять последние слова капитана.
Но Гаттерас вскоре высказался.
– Выслушайте меня, друзья мои, - заговорил он с плохо сдерживаемым волнением.
– Правда, мы достигли значительных результатов, но нам еще многое предстоит сделать.
Товарищи капитана в недоумении переглянулись.
– Да, мы находимся близко от полюса, но еще не на самом полюсе.
– То есть как?
– спросил Альтамонт.
– Будет вам!
– воскликнул доктор, который с ужасом начал догадываться, к чему клонит Гаттерас.
– Да, - горячо продолжал капитан, - я сказал, что нога англичанина будет стоять на полюсе. Я сказал это, и англичанин это сделает!
– Что же именно?
–
– Мы находимся в сорока пяти секундах от неизвестной точки, - с возрастающим одушевлением продолжал Гаттерас, - и я достигну ее!
– Но она находится на вершине вулкана, - возразил доктор.
– Я поднимусь!
– Это неприступная гора.
– Я поднимусь!
– Зияющий, клокочущий кратер.
– Я поднимусь!
Невозможно передать настойчивость, с какой Гаттерас произнес последние слова. Его друзья были потрясены. С невольным ужасом смотрели они на вулкан, над которым колыхался огненный столб.
Доктор начал ему возражать; он настаивал, требовал, чтобы Гаттерас отказался от своего намерения; он высказал все, что подсказывало ему любящее сердце; он начал робкой просьбой и кончил дружескими угрозами, - но все было напрасно: Гаттерас был охвачен безумием, которое можно было бы назвать «манией полюса».
Только силой можно было бы остановить рвавшегося к гибели безумца. Но, зная, что насилие может вызвать еще большее возбуждение, доктор решил применить его только в крайнем случае.
Впрочем, он надеялся, что физическая невозможность и непреодолимые препятствия остановят Гаттераса и помешают ему осуществить задуманное.
– В таком случае, - сказал он, - мы тоже пойдем с вами.
– Хорошо, - ответил капитан, - но только до половины горы, не дальше. Вы должны доставить в Англию копию протокола о нашем открытии в случае, если…
– Однако…
– Решено!
– отрезал Гаттерас.
– Я просил вас как друг, и вы меня не послушались, - теперь я приказываю вам как капитан.
Доктор больше не настаивал, и через несколько минут маленький отряд, приготовившись к трудному подъему, тронулся в путь, сопровождаемый Дэком.
Небо было лучезарно. Термометр показывал + 52° (+ 11° Ц). Атмосфера была насыщена светом, как это часто бывает на высоких широтах. Было восемь часов утра.
Гаттерас шагал впереди со своей верной собакой; Бэлл, Альтамонт, доктор и Джонсон следовали за ним на некотором расстоянии.
– Я начинаю побаиваться, - сказал Джонсон.
– Опасаться нечего, - ответил доктор.
– Ведь мы около него.
Какой удивительный остров! Трудно передать его своеобразие: на каждом шагу встречалось неожиданное, необычайное, невиданное. Казалось, этот вулкан образовался еще не так давно, и геологи могли бы довольно точно определить эпоху его возникновения.
Беспорядочно нагроможденные друг на друга скалы держались каким-то чудом. В сущности гора представляла собой гигантскую груду камней. Ни клочка земли, ни стебелька мха, ни былинки, ни лишая, ни малейших признаков растительности. Углекислота, выброшенная кратером, еще не успела соединиться ни с водородом воды, ни с аммиаком туч, чтобы при содействии солнечных лучей образовать органическую материю.