Собрание сочинений в 15 томах. Том 12
Шрифт:
— Засыпает! — промолвила миссис Маунтен.
У дамы в трауре дрогнул палец, и мистер Парэм поспешил ответить на ее движение, но на том все и кончилось, и мистер Парэм вновь заскучал.
Сэр Басси заговорил с Хируордом Джексоном о шансах Уайлдкэта на скачках в Эпсоме.
— Мамочка, милая, — донесся откуда-то из-за спин сидящих тоненький голосок.
— Что такое? — рявкнул сэр Тайтус.
Сэр Басси сердито шикнул.
Соседка мистера Парэма шевельнулась, и рука ее тесней
— Дорогая моя! — шепнул мистер Парэм, глубоко тронутый.
— На цветик, мамочка. Сегодня я не могу остаться. Другие хотят прийти.
Что-то легко и мягко шлепнулось на стол; потом это оказалось хризантемой. Все замерло, и мистер Парэм понял, что его соседка беззвучно плачет.
— Милли… деточка, — прошептала она. — Покойной ночи, дорогая. Покойной ночи.
Мистер Парэм ничего подобного не ожидал. Он растерялся. Его утонченная натура отнюдь не чужда была человеческих чувств. Он даже не сразу услышал странный звук, который становился все громче, не то хлюпанье, не то шлепанье, идущее неизвестно откуда.
— Эманация, — сказала миссис Маунтен. — Начинается.
Мысли мистера Парэма, который был поглощен тем, что пытался с помощью своего мизинца передать соседке глубочайшее сочувствие, на какое только способен сильный молчаливый мужчина, вернулись к сеансу.
Миссис Маунтен вновь завела граммофон, и они в четвертый или в пятый раз услышали песнь одинокой трубы, когда Тристан ждет Изольду.
В тусклом кружке света была видна ее рука, переставляющая иглу. Потом что-то щелкнуло, свет погас, и снова зазвучал Вагнер.
Мистер Маунтен объяснял старой деве, какой дорогой ей лучше всего возвращаться в Баттерси.
Начиналось непонятное.
— Черт возьми! — воскликнул сэр Тайтус.
— Спокойно! — сказал сэр Басси. — Не разрывайте круг.
— Меня стукнуло жестянкой, — сказал мистер Тайтус, — во всяком случае, чем-то твердым.
— Могли бы потерпеть, — без малейшего сочувствия сказал сэр Басси.
— Стукнуло по затылку, — прибавил сэр Тайтус.
— Наверно, бубном, — сказал мистер Маунтен.
Сэр Тайтус зашипел на них, как паровоз.
— Цветок! — раздался голос медиума, и что-то холодное, мягкое и влажное ударило мистера Парэма по лицу и упало ему на руку.
— Пожалуйста, не разрывайте круг, — попросила миссис Маунтен.
Оказывается, это и в самом деле увлекательно, хоть и странно, и утомительно, и не слишком приятно. И в перерывах приходится долго и напряженно ждать.
— Приближается наш друг, — раздался голос медиума. — Наш дорогой гость.
Высоко над столом, легонько позвякивая, проплыл бубен. Он направлялся к сэру
— Только посмей! — пригрозил сэр Тайтус, и бубен, словно одумавшись, вернулся на свой столик.
Легкая рука на мгновение коснулась плеча мистера Парэма. Рука женщины? Он осторожно обернулся и обомлел: возле что-то светилось слабым голубоватым светом. Грифельная доска.
— Смотрите! — воскликнул Хируорд Джексон.
Сэр Тайтус что-то проворчал сквозь зубы.
Какая-то фигура бесшумно и плавно скользила за кругом. Она держала светящуюся доску и то поднимала ее, то опускала, и тогда видно было, что это женщина в широком одеянии и как будто в монашеском клобуке.
— Она явилась, — едва слышно прошептала миссис Маунтен.
Кажется, прошла вечность, прежде чем гостья заговорила.
— Де-еточки, — протянул тонкий, визгливый голос. — Де-еточки.
— Кто эта дама? — спросил сэр Басси.
Фигура исчезла.
Чуть погодя медиум ответил со своего места:
— Святая Екатерина.
При этом имени взыграла эрудиция мистера Парэма.
— Которая святая Екатерина?
— Просто святая Екатерина.
— Но святых Екатерин две… или даже больше, — возразил мистер Парэм. — Во всяком случае, две были невесты Христовы. Святая Екатерина Александрийская, ее эмблема — колесо, покровительница всех старых дев, особенно парижских, и святая Екатерина Сиенская. Есть картина Мемлинга прелести необыкновенной. Да, конечно, есть и третья — святая Екатерина Норвежская, если только мне память не изменяет. А быть может, есть и другие. Она не скажет нам которая? Мне бы так хотелось узнать.
И снова воцарилось молчание.
— Она никогда не говорила нам ничего подобного, — сказала наконец миссис Маунтен.
— По-моему, это Екатерина Сиенская, — сказала старая дева.
— Во всяком случае, она весьма приятная дама, — сказал Хируорд Джексон.
— Может быть, нам все-таки скажут? — спросил сэр Басси.
— Она предпочитает не обсуждать подобные вопросы, — тихонько ответил медиум. — Для нас она желает быть просто другом. Ею движет милосердие.
— Не торопите ее, — сказал сэр Басси.
После томительного ожидания святая Екатерина опять стала слабо видна. Она легко коснулась губами высокого лба сэра Тайтуса и, оставив его явно непримиренным, плавно заскользила дальше и остановилась слева от мистера Парэма.
— Я пришла сказать тебе, что малютка счастлива… очень счастлива, — промолвила она. — Она играет с цветиками, ты таких красивых цветиков никогда не видела. Асфодели. И всякие другие. Она со мной. Я о ней забочусь. Поэтому она и являлась тебе…
Неясная фигура растворилась во тьме.