Собрание сочинений в 15 томах. Том 9
Шрифт:
Он так искусно разыграл озадаченность, что миссис Ларкинс не выдержала и упала от смеха в кресло, стоявшее возле больших часов, черных от многолетней пыли и давно отслуживших свой век.
Наконец уселись пить чай, и мистер Полли принялся веселить компанию рассказами о том, как он учился ездить на велосипеде. Оказалось, что слово «вильнуть» способно вызвать гомерический хохот.
– Невозможно предусмотреть все эти инциденты, – объяснил он. – Никак невозможно!
(Минни прыснула.)
– Толстенький пожилой господин в белых манжетах и в мусорной корзине, то бишь соломенной шляпе, на голове, стал переходить дорогу. Судя по тому, что в руке он нес банку
– И вы наехали на него? – воскликнула миссис Ларкинс, задыхаясь от смеха. – Неужели вы на него наехали?
– Наехал! Только не я, мадам. Никогда ни на кого не наезжал. Я вильнул в сторону, звякнул колокольчиком. Еще раз вильнул…
(Смех до слез.)
– Я и не думал на него наезжать! Господин услышал колокольчик. И тоже вильнул в сторону. В этот миг подул ветер. Шляпа этого господина вспорхнула и ударилась о мое колесо. Велосипед вильнул. Что было дальше? Шляпа покатилась по дороге, пожилой господин помчался за ней, я звоню, раздается вопль. И господин налетает на меня. Он не подал мне сигнала об опасности: у него ведь не было звонка. Просто налетел на меня. Я лечу прямо ему на голову, он падает на землю, я на него. Банка с грохотом катится по мостовой.
(Минутная заминка: Минни подавилась крошкой хлеба.)
– Что же было дальше с этим пожилым господином? – спросила миссис Ларкинс.
– И вот мы сидим посередине дороги, рядом валяются велосипед, корзина для мусора, керосиновая банка, и оживленно беседуем. Я говорю ему, что нельзя носить такие опасные шляпы, которые сбивают встречных с ног. Если он не умеет управлять своей шляпой, пусть оставляет ее дома. Это был долгий и скучный разговор. Он все перебивал меня: «Позвольте сказать вам, сэр… Позвольте сказать вам, сэр…» И ужасно кипятился. Должен заметить, подобные вещи то и дело случаются, когда ездишь на велосипеде. То на тебя налетит человек, то курица, то кошка, то собака. Каждая тварь норовит оставить свой след на твоем велосипеде.
– Но вы сами, Альфред, ни на кого не наезжали?
– Ни на кого, провались я на этом месте! – торжественно заявил мистер Полли.
– Он же говорит тебе, что не наезжал, – пропищала Минни. – Надо слушать, что он говорит!
И она снова впала в состояние, потребовавшее решительного удара по спине.
– Веди себя прилично, Минни, – сказала Мириэм, стукнув сестру как следует.
Никогда прежде не случалось мистеру Полли иметь такой успех в обществе. Девицы Ларкинс с восторгом внимали каждому его слову, то и дело заливаясь смехом. Веселая это была семья! А он так любил веселье! Обстановку, в которой текла их жизнь, он почти не разглядел, да она почти ничем не отличалась от того, к чему он привык. Стол был покрыт ветхой скатертью, чашки, блюдца, чайник, полоскательница – все было разномастное, ножи служили, вероятно, еще бабушке миссис Ларкинс; зеленая стеклянная масленка была тоже вполне самостоятельным предметом. На стене висела посудная полка с кухонной утварью, не очень многочисленной, на ней стояли коробка для рукоделия и неопрятная рабочая корзинка, на окне рос кустик чахлой герани, обои были в пятнах и кое-где свисали клочьями, стены украшали цветные хозяйственные календари, пол был устлан пестрыми кусками линолеума. В двери торчало несколько гвоздей, на которых висели кофты, шали, халаты. Деревянное кресло, на котором сидел мистер Полли, то и дело поскрипывало, что тоже служило поводом для веселья.
– Спокойно, спокойно, лошадка! – выговаривал креслу мистер Полли. – Тпру, мой резвый конь!
– Чего только он не придумает! – восхищенно ахали девицы Ларкинс. –
– И не думайте уходить! – заявила миссис Ларкинс.
– В восемь часов будет ужин.
– Отужинайте с нами, раз уж навестили нас, – настаивала миссис Ларкинс, поддерживаемая бурными возгласами Минни. – Пойдите немножко погуляйте с девочками и возвращайтесь к ужину. Можете встретить Энни, пока я все уберу и накрою на стол.
– Только смотри ничего не трогай в гостиной, – сказала Мириэм.
– Кому нужна твоя гостиная? – ответила миссис Ларкинс, видимо, забыв на секунду о присутствии гостя.
Дочери одевались и прихорашивались, а матушка тем временем расписывала лучшие стороны каждой. Наконец дружная компания покинула дом и отправилась осматривать Стэмтон. На улице девиц как подменили: они перестали хихикать и приняли скромный, достойный вид, особенно Мириэм. Они повели мистера Полли в парк «культурного отдыха», как они выразились. Это был уютный уголок с асфальтированными аллеями, питьевыми фонтанчиками и хорошеньким домиком сторожа, на клумбах весело цвели желтофиоли и нарциссы, пестрели зеленые нарядные щиты для объявлений с красивыми афишами. Парк тянулся до самого кладбища, откуда открывался вид на далекие холмы Серрея. Девицы с мистером Полли миновали газовый завод, пошли по берегу канала и скоро увидели ворота фабрики, из которых вдруг появилась удивленная и сияющая Энни.
– Привет! – воскликнула Энни.
Всякому человеку приятно испытывать дружеское внимание со стороны своих собратьев. А когда к тому же этот человек молод и сознает, что не лишен ума, что траурный костюм ему к лицу, а собратья – три хорошенькие, молоденькие, восторженные девушки, затеявшие спор, кому идти с ним рядом, – можно простить ему ликующее восхищение собой. А девицы Ларкинс и в самом деле спорили, кому идти рядом с мистером Полли.
– С Альфредом пойду я! – твердо заявила Энни. – Вы с ним целый день, к тому же мне надо кое-что ему сказать.
Ей действительно надо было кое-что сказать. Что именно, стало известно очень скоро.
– Знаете, Альфред, – без обиняков начала она, – я и в самом деле выиграла те кольца по лотерейному билету.
– Какие кольца? – удивился мистер Полли.
– А те, что были у меня на руке, когда хоронили вашего бедного папочку. Вы еще сказали тогда, что я их ношу неспроста. Честное слово, тут ничего такого нет!
– Значит, кое-кто проморгал свое счастье, – заметил мистер Полли, вспомнив, о каких кольцах шла речь.
– Никто свое счастье не проморгал, – возразила Энни. – Никогда не позволяю себе делать кому-нибудь авансы.
– И я тоже, – сказал мистер Полли.
– Может быть, я иногда слишком много смеюсь, – призналась Энни. – Такой уж у меня характер. Но это ничего не значит. Я не из тех, у кого ветер в голове.
– Ну и отлично! – сказал мистер Полли.
Домой в Исвуд мистер Полли возвращался в одиннадцатом часу, когда уже светила полная луна и впереди велосипеда бежало красноватое пятно света, отбрасываемое прикрепленным к рулю китайским фонариком. Мистер Полли был несказанно доволен прошедшим днем и собою. За ужином пили пиво, смешанное с имбирным элем, оно так весело пенилось в кувшине. Ни одно облачко не омрачило счастливого настроения мистера Полли, пока он не увидел встревоженное и укоряющее лицо Джонсона, который в ожидании своего родственника Не ложился спать, а сидел в гостиной и курил, пытаясь читать «Странствия пилигрима» – историю одного монаха, отправившегося в Сарматию и видевшего там огромные телеги, на которых кочевники перевозили свои кибитки.